ЛЮДВИГ (1973)
LUDWIG

Едва принеся клятву на конституции Баварии и взойдя на трон, Людвиг II Отто Фридрих Вильгельм Баварский (Хельмут Бергер) объявляет подданным, что намерен посвятить всего себя без остатка служению прекрасному - и что всеми средствами будет поддерживать деятелей искусств. Первым делом по указу Его Величества направляется приглашение прославленному композитору Рихарду Вагнеру (Тревор Ховард), скрывающемуся от многочисленных кредиторов, которому создаются самые благоприятные условия. (Евгений Нефедов)

Жизни последнего короля Баварии Людвига II (1845-1886), короля-романтика, короля-идеалиста, посвятил свой фильм великий Висконти. В исполнении немецкого актера Хельмута Бергера король предстает поклонником красоты и гармонии, мечты которого разбиваются о жизненные реалии и приводят героя фильма к гибели. А его неудовлетворенная любовь к австрийской принцессе Елизавете (Роми Шнайдер) способствует появлению у Людвига нездоровых страстей. Предательство людей, которых он считал друзьями, как бы завершает окончательную деградацию короля, оказавшегося в обществе развращенных подонков. (Иванов М.)

«Мир, который окружает нас - нетерпимо ничтожен. Люди мечтают лишь о материальном благе, и, чтобы добиться его, готовы умереть. Я хочу быть свободным, свободным, чтобы искать счастья в невозможном. И я пытаюсь подчинить действия моим идеям. Поэтому я отстранился от этой глупой войны, которой не смог помешать. Я не трус, но я ненавижу ложь и хочу всегда жить честно». Таким он видел свое кредо. Большинству из нас эти слова сделали бы честь, но его - его они привели к трагедии... Лукино Висконти представляет жизнь и смерть Людвига II Баварского - человека, хотевшего быть свободным, но не принадлежавшего самому себе.

ОСКАР, 1974
Номинация: Лучшие костюмы (Пьеро Този).
ДАВИД ДОНАТЕЛЛО, 1973
Победитель: Лучший режиссер (Лукино Висконти), Лучший фильм, Специальный приз за актерское мастерство (Хельмут Бергер).
НЕМЕЦКАЯ КИНОАКАДЕМИЯ, 1973
Номинации: Лучшая мужская роль (Хельмут Бергер), Лучшая женская роль (Роми Шнайдер).
ИТАЛЬЯНСКИЙ СИНДИКАТ КИНОЖУРНАЛИСТОВ, 1974
Победитель: Лучшая работа оператора (Армандо Наннуцци), Лучшая работа художника-постановщика (Марио Кьяри), Лучшие костюмы (Пьеро Този).
Номинации: Лучший режиссер (Лукино Висконти), Лучший продюсер (Уго Санталучиа), Лучший сценарий (Лукино Висконти, Энрико Медиоли, Сузо Чекки Д'Амико), Лучшая актриса второго плана (Сильвана Мангано).
ПРЕМИЯ СВЯТОГО ГЕОРГИЯ, 1982
Победитель: Лучшая актерская игра в иностранном фильме (Роми Шнайдер).

Заключительная часть «германской трилогии» Лукино Висконти (1906-1976 https://it.wikipedia.org/wiki/Luchino_Visconti), в которую также входят «Гибель богов» (1969 ) и «Смерть в Венеции» (1971 ).
Съемочный период: 31 января - 24 июня 1972.
Место съемок: замок Линдерхоф (https://de.wikipedia.org/wiki/Schloss_Linderhof), замок Берг (https://de.wikipedia.org/wiki/Schloss_Berg_(Bayern)), дворец Херренкимзее (https://de.wikipedia.org/wiki/Neues_Schloss_Herrenchiemsee), замок Хоэншвангау (https://de.wikipedia.org/wiki/Schloss_Hohenschwangau), замок Нойшванштайн (https://de.wikipedia.org/wiki/Schloss_Neuschwanstein), Императорская вилла (Бад-Ишль https://de.wikipedia.org/wiki/Kaiservilla), Мюнхен, остров Розен, озеро Штарнбергер (Бавария, ФРГ); Рим [студия] (Италия).
Роми Шнайдер (1938-1982 https://de.wikipedia.org/wiki/Romy_Schneider) повторяет свою роль императрицы Елизаветы Австрийской (1837-1898 https://de.wikipedia.org/wiki/Elisabeth_von_%C3%96sterreich-Ungarn) из фильма «Сисси» (1955 https://www.imdb.com/title/tt0048624/).
Во время съемок «Людвига» Висконти перенес инсульт.
В фильме использована музыка Роберта Шумана, Рихарда Вагнера и Жака Оффенбаха. Оркестр под руководством Франко Маннино.
Саундтрек: 1. Act 1. Prelude - Tannhauser, opera, WWV 70 (Richard Wagner); 2. Oh! du Mein Holder Abendstern - Tristan und Isolde, opera, WWV 90 (Richard Wagner); 3. So Sturben Wir, um Ungetrennt (Richard Wagner); 4. Last Original Work for Piano - Tannhauser, opera, WWV 70 (Richard Wagner); 5. Oh! du Mein Holder Abendstern - La Perichole, operetta in 2 acts (Richard Wagner); 6. Overture - Kinderszenen (Scenes from Childhood) for piano, Op. 15 (Jacques Offenbach); 7. I. Von Fremden Landern und Menschen (Robert Schumann); 8. II. Curiose Geschichte (Robert Schumann); 9. III. Hasche-Mann (Robert Schumann); 10. IV. Bittendes Kind (Robert Schumann); 11. V. Gluckes Genug (Robert Schumann); 12. VI. Wichtige Begebenheit (Robert Schumann); 13. VII. Traumerie (Robert Schumann); 14. VIII. Am Camin (Robert Schumann); 15. IX. Ritter vom Steckenpferd (Robert Schumann); 16. X. Fast zu Ernst (Robert Schumann); 17. XI. Furchtenmachen (Robert Schumann); 18. XII. Kind im Einschlummern (Robert Schumann); 19. XIII. Der Dichter Spricht - Tristan und Isolde, opera, WWV 90 (Robert Schumann); 20. So Sturben Wir, um Ungetrennt (Richard Wagner); 21. Last Original Work for Piano (Richard Wagner).
Информация об альбомах с оригинальным саундтреком: http://www.soundtrackcollector.com/catalog/soundtrackdetail.php?movieid=22952; https://www.soundtrack.net/movie/ludwig/.
Кадры; фото со съемок: https://www.listal.com/movie/ludwig/pictures; https://www.blu-ray.com/Ludwig/241622/#Screenshots; https://www.yo-video.net/fr/film/5549be25c06fbac60c38aa2e/affiches-photos/.
Текст фильма - http://cinematext.ru/movie/ljudvig-ludwig-1972/.
Премьера: 18 января 1973 (ФРГ).
Название в прокате: «Ludwig II» (ФРГ); «Ludwig - Le crepuscule des Dieux» (Франция).
Слоганы: «The mad King of Bavaria»; «Why Care What the World Thinks... When You Are the World»; «From the creator of "The Damned" and "Death in Venice"»; «Ludwig. He loved women. He loved men. He lived as controversially as he ruled. But he did not care what the world thought. He was the world. From Luchino Visconti, the director of "The Damned" and "Death in Venice". Once again your eyes will be opened».
Трейлеры: https://youtu.be/Ldxl2cypxso; https://youtu.be/yB0rIFWAlPs.
Обзор изданий фильма - http://www.dvdbeaver.com/film6/blu-ray_reviews_75/ludwig_blu-ray.htm.
«Людвиг» на Allmovie - https://www.allmovie.com/movie/v100671.
Информация о фильме в Архиве итальянского кино - http://www.archiviodelcinemaitaliano.it/index.php/scheda.html?codice=AG3513.
«Людвиг» во Французской синематеке - http://cinema.encyclopedie.films.bifi.fr/index.php?pk=43889.
Информация о фильме на немецком Кинопортале - https://www.filmportal.de/en/movie/ludwig-ii_ea43d4a6fbbe5006e03053d50b37753d.
О картине в итальянском журнале Cinematografo - https://www.cinematografo.it/cinedatabase/film/ludwig/22889/.
На Rotten Tomatoes у фильма рейтинг 33% на основе 9 рецензий (https://www.rottentomatoes.com/m/ludwig/).
Картина входит в список «Лучшие фильмы» по версии сайта They Shoot Pictures.
Рецензии: https://www.mrqe.com/movie_reviews/ludwig-m100018122; https://www.imdb.com/title/tt0068883/externalreviews.
Людвиг II Баварский / Ludwig II. von Bayern (25 августа 1845 - 13 июня 1886) - король Баварии с 1864 по 1886, из династии Виттельсбахов. Во время царствования Людвига Бавария стала частью великой Германской империи (1871), сохраняя, как и другие немецкие монархии, значительную степень автономии и собственную правящую династию. Он вошел в мировую историю, как меценат великого композитора Рихарда Вагнера и своими гигантоманскими архитектурными проектами, за которые получил прозвище Безумный Людвиг. В частности, он пытался создать в Баварских горах точную копию Версаля. Современники короля единодушно осуждали его за безумную растрату средств, однако созданный Людвигом рыцарский замок Нойшванштайн является в наше время одним из крупнейших туристических центров Баварии и важным источником ее дохода. В 1880-е годы король жил почти в полной изоляции от общества, и 10 июня 1886 года консилиум врачей признал его сумасшедшим, а еще через два дня Людвиг утонул в озере. Обстоятельства странной гибели короля (и его лечащего врача, найденного мертвым рядом с ним) до сих пор окончательно не выяснены. В XX веке образ Людвига сделался очень популярным в мировой литературе и искусстве, он стал героем одноименного фильма Лукино Висконти (1972), романа Луиса Антонио де Вильены «Золото и безумие над Баварией» (1998) и др. Как ни странно, при правлении безумного эксцентричного Людвига Второго финансовый баланс Баварии был в полном порядке, при том, что король очень много тратил на фантастические затеи типа театра для Вагнера и роскошные замки и при этом сам контролировал финансы, лично раздавал подряды и следил за выплатами крупномасштабных государственных ссуд. Зато после того, как министры объявили короля сумасшедшим, недееспособным и изолировали от мира, взяв управление в свои руки, Бавария через несколько месяцев оказалась государством-банкротом. Коммунист герцог Висконти аккуратно проигнорировал этот пикантный политический аспект, не вписывавшийся в его концепцию. Впрочем, предыдущая (до Висконти) кинопостановка истории безумного короля тоже об этом умолчала. Подробнее - https://de.wikipedia.org/wiki/Ludwig_II._(Bayern).

То, что заключительная часть «немецкой трилогии» все-таки заметно уступает предыдущим, - не вина создателей. Рождение шедевров суть великое таинство, тем более, когда речь идет о кинематографе, где результат зависит не только от усилий и вдохновения режиссера, но от слаженности действий всех участников творческого процесса. Не возникает и тени сомнения, что сам Лукино Висконти приложил неимоверные усилия для реализации амбициозного и действительно сложного замысла, что помимо прочего - стало одной из причин перенесенного во время съемок инсульта, имевшего серьезные (можно сказать, роковые) последствия для здоровья. Воспользовавшись тяжелым физическим состоянием маэстро, продюсеры, вложившие в постановку солидную сумму (бюджет оценивается в DEM 12 млн.), настояли на ряде уступок с его стороны, в первую очередь - на выпуске в кинопрокат не полной, авторской, а сокращенной на час версии. Дополнительному коммерческому успеху это, как известно, не способствовало1. Конечно, Висконти, Энрико Медиоли и Сузо Чекки Д'Амико оказались последовательны в том смысле, что психопатологическая, с фрейдистским уклоном подоплека поступков венценосной особы прочитывается не менее явно, чем в случае с Мартином фон Эссенбеком, с подачи гауптштурмфюрера СС Ашенбаха «легализовавшим» свои извращенные наклонности, и с композитором, чья внезапно охватившая душу противоестественная страсть приводит к скоропостижной смерти в Венеции. Кинематографисты не опускаются до изображения пошлых оргий в роскошных интерьерах отстроенных Людвигом величественных замков - наоборот, прозрачно намекают, что разделяют мнение тех, кто считает, что ничего подобного король себе и фаворитам не позволял. Другое дело, что жесткое подавление спорадически возникавшей тяги к греху требовало от него колоссального внутреннего напряжения, отзывавшегося на психофизиологическом уровне - становившегося причиной затяжных недугов и непреодолимого желания укрыться от внешнего мира. Собственно, и пристрастие к искусству (опере, театру, живописи) как таковое не носило бескорыстного и благородного характера, будучи чистейшей сублимацией - результатом трансформации постыдных и мучительных комплексов. Хельмут Бергер, в «Гибели богов» (1969) изобразивший умного и проницательного искусителя, не менее блестяще предстал в обличии «жертвы». В стремлении к недостижимому эстетическому идеалу (одним из воплощений которого выступила Елизавета Австрийская в исполнении неувядаемой Роми Шнайдер2. Впрочем, художник такого масштаба, как Висконти не смог бы (наверное, даже если б захотел!) ограничиться сугубо внутренним, персональным аспектом личности. «Людвиг» во многих отношениях завершает (хотя известно о расстроенных по объективным причинам планах режиссера развить тему в экранизации «Волшебной горы» Томаса Манна) размышления кинематографиста об извилистом пути Германии, пережившей поразительные взлеты и падения, отозвавшиеся зычным эхом на судьбах других наций. Логика истории неумолима, и истоки крупнейшей катастрофы XX века логично искать в переломном предшествующем столетии, тем более что идеологи Третьего рейха прямо называли одним из базовых источников вдохновения наследие Рихарда Вагнера. Но и задолго до того, как дух гениальной музыки породит трагедию, искусство находилось с жизнью в весьма непростых отношениях. Парадокс в том, что расточительный король-меценат оказался на троне в тот момент, когда подданные остро нуждались во властителе совсем иного типа - в воителе, способном вдохновлять народ, и крепком хозяйственнике в одном лице. Людвиг II, если угодно, личным примером обрисовал тупик романтизма в его крайнем проявлении, и у Баварии фактически не оставалось шансов устоять, сохранив суверенитет, перед растущим могуществом Пруссии, формировавшей империю железной рукой и несокрушимой волей. Повествование выстроено так, что основное действие прерывается воспоминаниями участников событий, обращающихся как бы непосредственно в камеру, и зритель словно выслушивает череду показаний свидетелей, по-разному относившихся к «обвиняемому» монарху. Но задача не в том, чтобы оправдать или осудить конкретную личность: главное - постичь законы эпохи, влияние которой на современность склонны недооценивать. Авторская оценка 8/10.
1 - В Италии сеансы посетили 3,16 млн. человек (кассовые сборы составили ITL 1,45 млрд.), во Франции - 1,38 млн. 2 - Ради Лукино актриса нарушила некогда данный зарок не возвращаться к ролям, аналогичным Сисси. (Евгений Нефедов)

Недавно я читал книгу о короле Людвиге. Фильм Висконти смотрел до этого дважды (Висконти - один из самых любимых моих режиссеров), к сожалению, не на большом экране, а только по ТВ и DVD. Но фильм поразительно красив и изыскан и на экране телевизора. Утонченный красавец Хельмут Бергер, блистательная Роми Шнайдер, и другие. Автор книги о Людвиге считает, что Висконти придал этому герою в фильме во многом свои черты. Например, там говорится о том, что по поводу гомоэротических наклонностей короля нет прямых доказательств, более вероятно, что это был король-девственник, по-рыцарски поклоняющийся своей Прекрасной Даме. И с невестой он расстался только потому, что она сестра Елизаветы, но не Елизавета, его первая и единственная любовь. Один из последних аристократов-романтиков, непонятый и трагически одинокий, свергнутый с престола и погибающий при крайне загадочных обстоятельствах. Как и принц Рудольф, сын Елизаветы Австрийской и Франца-Иосифа, чье самоубийство (или убийство?) в Майерлинге тоже окутано тайнами и легендами. Словно проклятие тяготело над королевскими родами: брат Людвига сошел с ума, Елизавета была убита среди бела дня на улице анархистом-итальянцем, ее сестра София, бывшая невеста Людвига, вышла замуж , была несчастлива в браке, и ее жизнь тоже закончилась трагически.
Людвиг был несчастен, потому что родился не в той семье. У него была артистическая натура, а для роли монарха он был совершенно непригоден. Он мог стать артистом, художником, архитектором, но обречен был стать королем. К тому же у рода Виттельсбахов была не лучшая наследственность из-за частых близкородственных браков. Не один Людвиг среди них отличался психическими отклонениями. Еще я обратил внимание, что Козиму фон Бюлов, дочь Ференца Листа и в тот период гражданскую жену композитора Вагнера, играет признанная красавица Сильвана Мангано. В реальной жизни Козима была некрасива. Видимо, эстет Висконти здесь сознательно отошел от исторической точности. (Борис Нежданов, Санкт-Петербург)

«Хочу наслаждаться вечно... хотя бы и ужаснулся мир моему наслаждению, хотя бы по грубости своей и не понял меня» - Рейсбрук Удивительный. Лукино Висконти был несомненным декадентом как человек и как художник, что, собственно, совершенно логично, если принять во внимание его происхождение (по прямой от патрициев, средневековых правителей Милана) и время, в которое ему пришлось жить. Ударная его работа на почве неореализма более всего напоминает не следование диктатам вдохновения и свободной мечте, а совестливую, несколько натужную социальную ангажированность французских писателей-натуралистов середины девятнадцатого века (то бишь как раз преддверия декаданса), не видящих для себя возможности любоваться прелестями реального мира и изощряться в созданиях миров воображаемых, пока народ страдает, загнан и забит болезнью, голодом, нуждою. Творческое же стремление Висконти любой ценой обратно, в привычно красивые уюты, к сердце рвущей роскоши со вкусом доживающей отпущенный ей век аристократии, проявившееся, надо сказать, не сразу во всей полноте, а лишь на пике его креативности, выглядит совершенно естественным, органичным, долгое время сдерживаемым заветным желанием, уход его как художника в эбеновую башню эстетики ради эстетики - заработанным тяжелым трудом на поприще общественного блага правом заниматься, наконец, тем, чего душа требует. Однако, левые критики, упрекавшие (если не сказать - забрасывавшие грязью) позднего Висконти в излишнем любовании, эстетизации прекрасной и страшной эпохи, начавшейся символизмом и программным его разделением этического и морального при демонстративном игнорировании последнего, и потрясшей мир своим культурным, социальным и политическим апофеозом - немецким фашизмом - проявляли в данном случае намеренную близорукость и нарочитое непонимание, продиктованное, вполне вероятно, банальной классовой неприязнью к аристократу (пусть и вполне канонично по-левому мыслящему). А между тем, Висконти был одним из последних художников-аристократов в бердяевском понимании слова (ибо по Бердяеву истинный аристократ не может не быть христианином в изначальном значении термина или коммунистом), то есть человеком, чувствующим себя на равных со всем живущим. Он всего лишь получил красоту и понимание ее как единственное достойное наследство и желал ею поделиться к теми, кто таких преимуществ не имел; изящество обихода, будучи для него естественным, как воздух, никогда не застило ему глаз, не позволяло забывать о важнейшем (о котором частенько забывали те же леваки, в душе филистеры и мелкие лавочники при всем своем напускном прогрессизме, завороженные чисто бытовой визуальной изысканностью изображенных Висконти клочков жизней). В «Немецкой трилогии» Висконти как раз и имел своей целью исследовать, разматывая исторический клубок a rebours (по Гюисмансу), к каким страшным последствиям приводит слияние эстетики с политикой (и социальной этикой) и как оно зарождается. В известном смысле, «Людвиг», коронующий трилогию, является карикатурой на карикатурное понимание современниками самого Висконти - заострив несомненные параллели между приписываемыми ему странностями, пороками, жизненными установками и маниями несчастного монарха, режиссер дал единственный достойный ответ своим зоилам. Последний король Баварии, прозванный подданными Marchenkonig (сказочный король), Людвиг воплощал собой декаданс лучше, чем какая-либо другая литературная или реальная персона. Будучи в своем запоздалом абсолютизме одним из последних сильных мира, он употребил свою власть на то, чтобы стать абсолютно свободным в том смысле, в котором понимал свободу сам - уйдя из мира ставших невыносимо грубыми реалий в мир материализованных его монаршей волей фантазий - сказочных замков в сказочных ландшафтах, сказочной музыки сказочника Вагнера, сказочной любви к сказочной красоты королеве (императрице австрийской Елизавете). Его гордыня потерпела закономерный крах, беспредельное одиночество стало ожидаемым уделом ищущего беспредельной свободы, его страна отдалась врагу, облагодетельствованные им забыли о нем, осмеяли, объявили сумасшедшим. Вот, в общем, и все содержание более чем четырехчасового, верного исторической правде, подчеркнуто камерного при всем своем великолепии фильма. Ни душевных бездн «Проклятых», ни богатства культурных контекстов «Смерти в Венеции» в «Людвиге» нет. Это - исповедь художника, отчаявшегося быть понятым, рассказывающего о себе и о своем, видящего себя в прекрасных чертах Людвига - Хельмута Бергера, своего любовника, своего создания, поднявшегося на актерские вершины лишь под его руководством, как актер Кайнц поднялся на вершины лишь благодаря Людвигу, и предавшего его, как был предан и другой, августейший, патрон. Художника, осознающего свои ошибки и не прощающего себе, но не умеющего иначе. Художника, чувствующего, как уходит его время, и служащего по нему последнюю обедню. Грустную, прекрасную, бесцельную. (galina_guzhvina.livejournal)

«Единственный подлинный король нашего столетия...» - Поль Верлен. Фильм прекрасный, и одновременно настолько горький, что, кажется, для здоровой психики смотреть эту 4-х часовую агонию, смерть и погружение в небытие Прекрасного невыносимо. И, тем не менее, смотришь - болезненно-заворожено, чуть покачиваясь от тошноты и нежности, затаив дыхание, как будто трогаешь обнаженный нерв или видишь похороны человека, с которым был не особо знаком при жизни, но в этот момент понимаешь, что всегда очень бы хотелось познакомиться, а теперь уже поздно... И всегда было поздно, а ты и не знал... Каждый кадр, каждый поворот камеры, фантастические интерьеры и костюмы, музыка дают зрителю буквально ощутить странно-давящую атмосферу аутичного мира тоски и безумия. Есть люди, которые, ощущая гибель своей культуры кожей, могут передавать это ощущение, как по цепочке другим, даже далеким от нее. Потомственному герцогу Висконти, посвятившему себя самому демократичному из искусств, впечатляющие реквиемы по утонченной культуре, погибающей под натиском новых варварских времен, удавались как никому. В конце концов, есть вещи, которые можно понять только изнутри, и один из первых и последних представителей «Золотого Века Кинематографа», судя по его многочисленным высказываниям, закат этого самого Золотого Века, превращение кино в аттракцион, а людей в машины для доения и наступление новой вульгарной культуры, воспринимал лично и крайне болезненно. Правда, доживи он до сегодняшних дней, наверное, слово «культура» в отношении окончательно победившей действительности, употребил бы вряд ли. Но тут Висконти даже в снобизме упрекнуть сложно, хотя уж кто-кто, а он имел на него право - помимо параллелей истории столетней давности с сегодняшним днем, его, точно так же как и первых фильмах, посвященных жизни «дна», интересует, прежде всего, психологический аспект - »Я люблю рассказывать истории поражений, описывать одинокие души, судьбы, разрушенные действительностью» - так скажет о «Людвиге» он сам. Кино начинается со знаковых кадров - прекрасное, одухотворенное лицо только что коронованного монарха, возрожденческие мечты о царстве Красоты, рассвете наук и искусств и прочая, прочая, прочая. И с первых же реплик Хельмута Бергера, как обычно похожего на падшего ангела, в наказание за гордыню отправленного в ад земной бесприютности, с его нервных жестов, с особой взвинченной походки, становится понятно, что перед нами главное действующее лицо фильма, что этот человек поведет за собой туда куда захочет. Только эта видимость, видимостью и остается. И если протащить зрителя по всем кругам ада, положенные своему герою, актеру Бергеру удается по полной, то реальному Людвигу Баварскому хоть на шаг приблизится к Мечте не удастся. Как объяснить ему красивая девочка, кузина Елизавета, будущая императрица Австро-Венгерской империи (Роми Шнайдер): любовь и долг - явления несовместимые, вера в родство избранных душ, разрушена интригами и мелочными расчетами композитора Вагнера, кругом неблагородная, нерыцарская война, казна разорена на реализацию маний (да-да, назовем вещи своими именами) Его Величества, а Царство Красоты оказалось чересчур далеким, чтобы жертвовать ради него меркантильными интересами. В этом скучном мире, населенном людьми, лишенными романтики, всегда так. «Окружающий мир омерзительно мелок. Люди мечтают только о материальном благополучии и готовы добиваться его всю жизнь. Я же хочу быть свободным. Мечтать о невозможном. Я пытаюсь поступать так, как думаю. Поэтому я отстранился от этой идиотской войны, которую я не сумел предотвратить. я не трус и не негодяй... Я ненавижу ложь и хочу жить честно...» - скажет он. Но то, что он услышит в ответ, ему совсем не понравится - «Власть всегда ограничена рамками человеческого общества, к которому он принадлежит. Кто может последовать за пределы этих границ? Уж, конечно, не те жалкие людишки, погрязшие в поисках материальной и нравственной опоры своего существования, о которых вы говорили с таким презрением. И что же? За вами пойдут те, кто эту идеальную свободу понимает, как свободу разврата. Самые гнусные плебеи и подонки, самые растленные мерзавцы...» Между ним и пошлым, грубым миром встает стена, он теряет власть, в первую очередь на собой, и замыкается в своем поклонении идеалам, не нужным никому - самом страшном из всех видов одиночества... Из такого одиночества, обычно рано или поздно, выбивает наверх: или в красоту, или в смерть... Висконти, как опытный психолог, совершенно нейтрален, он никого не судит и не оправдывает, а ставит диагноз и пытается исследовать причины, приведшее к вымиранию породы богов и романтических героев. То, что об одиночестве, пустоте и некоммуникабельности во вселенских масштабах говорят вполголоса и тихо, не поддающимися вербализации образами, производит еще более щемящее впечатление. Фильм как кардиограмма - удары сердца чередуются с паузами, а заканчивается прямой. Диагноз прост - в новой бисмарковской Германии «лебединому королю» Людвигу нет места. Старый мир обречен, все цивилизации, в конце концов, обречены и самая чистая, голубая кровь - результат многих поколений браков близких родственников, рано или поздно становится одним из признаков вымирания. Это подчеркивается темой с младшим братом, мальчиком, взявшим на себя все тяготы, которыми пренебрег король - заведомо непосильную ношу, которую он мужественно нес, и закономерно надорвался под ее тяжестью. Режиссера интересует Людвиг, сам по себе, такой тип человека - по природе гуманного, умного, доверчивого, честного и воспитанного - портрет идеального монарха получается, который как это не парадоксально, именно благодаря всем этим качествам оказался не нужен своему государству. В то время, в определенном смысле он порочен и испорчен, так как на той высоте, на которую он сам себя загнал, все человеческие и моральные принципы не действуют. Но Людвиг, со своими воздушными замками, дошедший в своем идеализме до предела, намного симпатичней тех, кто в пришедшем на смену «железному» XIX столетию, двадцатом, так и ставшему золотым, веке, его заменит. Ведь отсутствие системы ценностей и идеалов, отрицание культуры, Висконти считал признаком зарождающегося фашизма, который он так ненавидел. Лебединые песни всегда печальны - сказка уступила место суровой реальности, но оставила свой след на земле... Современные баварцы относятся к Людвигу как святому и живут за счет туристов, приезжающих посмотреть на те самые фантастические замки, воплощение утонченных идеалов короля, ставшие причиной разорения государственной казны при его жизни. Да, Людвиг Баварский проиграет все свои войны с веком. С ним обошлись жестоко, не дав даже той, смерти, которую он заслуживал, но он ушел загадкой, как и хотел и победил по очкам. История будоражит воображение больше любого художественного вымысла и последнего Дон Кихота в истории будут помнить еще долго, как напоминание о том, что в этом материальном мире есть что еще... Такие не проигрывают. (Movie addict)

Пустой замок. Вторая половина XIX века закладывала фундамент перемен, которым было суждено состояться в первой половине века следующего. Европа, слывшая пороховой бочкой мира, вновь угрожающе набирала критическую массу противоречий. Монархии отживали свое время, на смену неотвратимо, уверенно шагал век идеологий. В этот переломный момент истории баварскому королевству был ниспослан вдохновенный, эстетствующий правитель. Словно прибывший из XVIII века, просвещенный король-идеалист не чувствовал связи с внешним миром, жил в иллюзиях и оставался равнодушным к ситуации в государстве. Загадочный и непонятый, Людвиг II стал одной из самых неоднозначных политических фигур позапрошлого века и привлек к себе внимание Лукино Висконти, которому романтичная грусть упадка аристократии была близка и знакома. Режиссер остается эмоционально беспристрастным и в то же время с исторической безжалостностью выносит приговор королю, не желавшему взрослеть и брать на себя ответственность за страну. А заодно и всей агонизирующей монархии, угасающей посреди пышных убранств и интерьеров в своих беспечных романтических снах. Не чувствующая перемен вокруг, она не желает меняться, безвольно скатываясь на задворки истории. Цепляться за жизнь уже не хватает сил: нет ни зубов, ни когтей, нет искры в бесцветных зрачках. Впалые глаза на бледном, изнеможенном душевным беспокойством лице Людвига - это и ее, монархии, глаза. Устаревшая и рассыпающаяся в прах, она не готова идти на судьбоносные компромиссы с новым временем, до последнего сохраняя благородное выражение на аристократичном лице. И тем самым вернее приближает час своего забвения. Костер самодержавия тихо и безмятежно затухает под ураганными порывами ветра в тот момент, когда люди, собравшиеся подле него, мерзнут и нуждаются в теплом ощущении уверенности в силе своего правителя. Короля, которого оперные партии интересовали куда больше прусского пангерманизма, набиравшего мощь и влияние в регионе. Короля, не имевшего дипломатических и политических способностей, при котором Бавария потерпела фиаско в войне и потеряла суверенитет. Было ли у него моральное право вершить судьбу своего народа - вопрос риторический. Но в первую очередь это фильм о падении человека - физическом, психологическом, историческом. Режиссер предложил зрителю конфликт между отрезвляюще-жестоким миром и хрупкой душой, истончившейся местами до болезненного зуда. Он противопоставил мир деловых людей с прагматичными взглядами, ежедневными, пугающе конкретными заботами о государстве и сказочный мир театров и замков, за стенами которых прятался король. Однако у стремления к красоте тоже есть своя цена. Сказка, в которой жил Людвиг, была мрачной, как бы ярко не озаряло его жизнь искусство. Это повесть об одиноком человеке не от мира сего, который грезил, что культура заменит людям и войны, и хлеб насущный, который желал построить новый мир, отождествить его со своими иллюзиями, но безнадежно разочаровался в тщетных попытках. Жизнь быстро и беспощадно разрушила эти романтические бесплотные мечты, и король сосредоточился на строительстве собственного микромира. Но и в этой стерильной среде, окутанной атмосферой искусства - единственной вещи в мире, что могла расшевелить его оцепеневшую душу, Людвиг не смог найти близкого человека, которому решился бы открыть замкнувшийся на дворцовых стенах мир иллюзий. Единственная связь с родной душой, такой же непонятой окружением, как и монарх, Елизаветой Австрийской, и та не выдержала испытания временем и трагическими изменениями в душе монарха. Людвиг оставил в качестве наследия и напоминания о несостоявшемся золотом веке несколько прекрасных замков, инициатором строительства которых он был. Замков, опустошивших королевскую казну, обреченных одиноко стоять среди великолепия баварских гор и лесов: внешняя красота и внутреннее запустение. Им не довелось услышать женский смех и топот детских ног, жаркие политические дискуссии и учтивые светские беседы. Все эти замки так и остались пустыми и заброшенными, декорациями в театре, что возвел вокруг себя король, искавший пристанище своей трепетной душе в презренном мире, лишенном романтизма и чувства прекрасного. Людвиг и мир не сошлись характерами: Людвиг проиграл, а мир остался прежним. (Chester_Bennington)