ДЬЯВОЛИЦЫ (1955)
LES DIABOLIQUES

"Дьяволицы" ("Дьявольские души"). Владелица частной школы-пансионата для мальчиков Кристина Деласаль (Вера Клузо), женщина со слабым сердцем, измученная придирками и издевательствами мужа-тирана Мишеля (Поль Мерисс), не скрывающего ни того факта, что женился на ней исключительно ради денег, ни своих измен с одной из преподавательниц, Николь Орне (Симона Синьоре), принимает предложение последней убить супруга. Подруги разрабатывают план идеального преступления, который удается блестяще реализовать. Но... (Евгений Нефедов)

Директор провинциальной школы Мишель Деласаль - плохой муж и очень плохой человек. Его не выносят коллеги, жена Кристина и даже его любовница Николь. Кристина, которой на самом деле принадлежит школа, хочет развода, но Мишель заявляет, что скорее убьет несчастную женщину, чем допустит свое разорение. Доведенные до предела, бывшие соперницы решаются на крайний шаг - утопить Мишеля во время уикенда...

Управляющий частной школой Мишель невероятно гнусный тип. Его одинокого ненавидят как коллеги, так и любовница с женой. Однажды женщины объединяются, чтобы справиться с этим кошмаром вместе. Единственным выходом из этой ситуации они видят только убийство Мишеля. Утопив его в ванной, они сбрасывают труп в школьный бассейн и начинают ждать, когда полиция признает причиной смерти несчастный случай...

ПРИЗ ЛУИ ДЕЛЛЮКА, 1954
Победитель: Анри-Жорж Клузо.
ПРЕМИЯ ЭДГАРА АЛЛАНА ПО, 1956
Победитель: Специальный приз за лучший иностранный фильм (Анри-Жорж Клузо).
НАЦИОНАЛЬНЫЙ СОВЕТ КИНОКРИТИКОВ США, 1955
Победитель: Топ иностранных фильмов.
ОБЩЕСТВО КИНОКРИТИКОВ НЬЮ-ЙОРКА, 1955
Победитель: Лучший фильм на иностранном языке (Франция).

Пугающая атмосфера фильма Анри-Жоржа Клузо (1907-1977; ), поставленного по мотивам детективного романа Пьера Буало и Томаса Нарсежака «Та, которой не стало» (Celle qui n'etait plus, 1952; ), способна так же потрясти психику как и шедевры Альфреда Хичкока. В главных ролях блистают Симона Синьоре (1921-1985; ) и Поль Мерисс (1912-1979; ). В историю кинематографа фильм вошел как эталон психологического триллера и один из первых европейских фильмов, созданных под влиянием американского жанра нуар, хотя и с заметным налетом немецкого экспрессионизма и национальной традиции гран-гиньоля (парижский театр, один из родоначальников и первопроходцев жанра хоррор).
Одну из главных ролей исполнила первая жена режиссера (с 1950 по 1960) - французская актриса бразильского происхождения Вера Клузо (1913-1960; ).
Учеников частной школы сыграли, ставшие впоследствии известными актерами: Жорж Пужули и Джонни Холлидей (в титрах не указан).
С литературным материалом Клузо обошелся весьма вольно. У Буало-Нарсежака две женщины, сплоченные лесбийской привязанностью, из желания получить страховку доводят до самоубийства склонного к вере в потустороннее супруга одной из них. Последний выступает в романе как преступник, жертва и сыщик в одном лице, причем поиски истины приводят его к самоуничтожению (мортидо). Вместо бассейна в романе фигурирует пруд, а возвращение «той, которой не стало» принимает совсем другие сюжетные формы, нежели в фильме.
Гомосексуальный подтекст был невозможен в кинематографе середины века. Клузо переписал фабулу с тем, чтобы изменить пол преступника-жертвы и отдать эту роль своей супруге, бразильянке Вере Амаду (которая, по совпадению, умрет от сердечной недостаточности через несколько лет после выхода фильма). Ради объяснения того, что сближает женщин, супруг жертвы был изображен в качестве паталогического садиста. Школа в качестве фона для преступления появилась достаточно поздно; ее изображение основано на детских воспоминаниях самого режиссера.
Съемочный период: 18 августа - 30 ноября 1954.
Место съемок: Л'Этан-ла-Виль, Шеврез, Монфор-л'Амори (Ивелин); Виль-д'Авре (О-де-Сен); Брессюир, Ньор (Де-Севр); Париж; Сен-Морис (Валь-де-Марн; студия).
Съемки фильма велись в атмосфере строжайшей секретности, а чтобы предотвратить массовое спойлерство, в финальные титры добавили обращением к зрителям: "Не уподобляйтесь Дьяволицам! Не лишайте удовольствия ваших друзей, которые могут проявить интерес к этому фильму. Не рассказывайте им то, что вы видели. Спасибо вам от их имени".
Главные героини фильма едут из пригорода Парижа в Ньор, - родной город режиссера.
Транспортные средства, показанные в картине - .
Клузо в соответствии со своими режиссерскими принципами пытался добиться от актеров максимальной психологической достоверности: дело доходило до того, что Мерисса действительно погружали с головой в ванну. В чемодане, правда, возили его дублера.
В картине есть отсылки к лентам: «Андалузский пес» (Un chien andalou, 1929; ) и «Гражданин Кейн» (Citizen Kane, 1941; ).
Кадры фильма: ; ; ; .
Текст фильма: ; .
Премьера: 29 января 1955 (Франция).
Названия в американском прокате: «Diabolique»; «The Devils» (ТВ).
Слоганы: «The Great Suspense Film That Shocked the World... And Became A Classic»; «Don't Reveal the Ending!»; «See it, be amazed at it, but... Be Quiet About It!».
Трейлер: ; .
После выхода фильма Буало и Нарсежак заклеймили его психологическую банальность; все литературные тонкости, по их мнению, были нивелированы, а новаторский сюжет - низведен до уровня "рассказа о продолжительном сердечном приступе".
Британский журнал «Films and filming» назвал триллер "зверски блистательным", а Босли Краузер из «The New York Times» охарактеризовал его "...одним из самых изысканных мистических произведений, какие когда-либо были здесь показаны. Раскрывать кому-то тайну есть преступление, требующее наказания, - приговора преступника к диете, состоящей только из фильмов категории 'В'". Критик газеты «The Los Angeles Herald Examiner» писал: "Если режиссер Анри-Жорж Клузо не мастер саспенса и триллера, то кто же? Признаться, Хичкок весьма обходителен, но этот француз потрясающий, мастер рассчитать и создать почти невыносимое напряжение у зрителей".
Газета «Le Figaro» в своей рецензии назвала главными героями фильма бассейн и ванную, а ключевым сюжетным элементом - водную стихию.
Рецензенты обращали внимание на сюжетные нестыковки: непонятно, какое обвинение можно предъявить в суде виновникам смерти Кристины, ведь статьи «доведение до самоубийства» в то время французское уголовное законодательство не знало. Для зрителей 1950-х имела значение и социальная подоплека показанных событий. Учителями школы Деласаля неслучайно оказываются изгои общества; по мнению отдельных киноведов, Клузо сознательно вскрыл выхолощенность институтов, которые лежат в основе французского общества, - не только брака, но и школы.
Более развернутый художественный анализ фильма дали идеологи нарождавшейся «новой волны» в «Cahiers du cinema». В 1955 году в издании было опубликовано три статьи о фильме. Андре Базен, в частности, попытался рассмотреть «Дьяволицы» в категориях стиля и жанра; его статья называлась «Стиль - это жанр». Признавая «Дьяволицы» наиболее совершенным фильмом Клузо, Базен вместе с тем сожалеет, что режиссер ничего не смог добавить к жанровым канонам. Персонажи фильма типизированы, что лишает их психологической глубины, а знаменитая и без конца имитируемая концовка - признак нарративной слабости: вместо того, чтобы поставить точку, зрителя заставляют ждать продолжения.
«Дьяволицы» во Французской синематеке - .
О картине на сайте Turner Classic Movies - .
Информация о фильме на Allmovie - .
«Дьяволицы» на сайте Criterion Collection - .
На Rotten Tomatoes у фильма рейтинг 95% на основе 42 рецензий ().
Картина входит во многие престижные списки: «501 Must See Movies»; «The 1001 Movies You Must See Before You Die»; «1000 лучших фильмов» по версии критиков The New York Times; «100 самых недооцененных фильмов» по версии Beyond the Canon (75-е место); «100 лучших фильмов ужасов» по мнению деятелей жанра (Time Out) (47-е место); «1000 фильмов, которые нужно посмотреть, прежде чем умереть» по версии газеты Guardian; «Лучшие фильмы» по версии сайта They Shoot Pictures, Don't They?; «250 лучших фильмов» по мнению пользователей сайта IMDb; «500 лучших фильмов ужасов» по мнению пользователей сайта IMDb (158-е место); «Наиболее значимые произведения жанра хоррор за 1950-1980-е годы» по мнению Стивена Кинга; «Лучшие фильмы» по мнению кинокритика Сергея Кудрявцева; «Рекомендации ВГИКа».
Любимый фильм Шарон Стоун.
Рецензии: ; .
Комиссар Альфред Фише в исполнении Шарля Ванеля оказал влияние на создание образа лейтенанта Коломбо (Питер Фальк) в одноименном детективном сериале (1968-2003).
Этот фильм заставил зрителя пугаться ванны, как пять лет спустя картина Хичкока «Психо» (1960; ) - душа.
В книге «Хичкок/Трюффо» (1966) последний пишет, что, опоздав с приобретением прав на экранизацию «Той, которой не стало» всего на несколько часов, Хичкок попросил Буало и Нарсежака написать произведение со сходной сюжетикой (необъяснимая тайна, окружающая смерть человека, оказывается результатом скрупулезной инсценировки). Это произведение - «Из мира мертвых» (D'entre les Morts, 1954; ) - и было экранизировано им в «Головокружении» (1958; ). Нарсежак, однако, отрицал, что роман «Из мира мертвых» был написан для Хичкока.
Экранизации романа «Та, которой не стало»: «The Corpse (1971 ); «Reflections of Murder (1974, ТВ ); «La grande collection: Les demoniaques (1991, сериал ); «Круг обреченных» (1991 ); «House of Secrets (1993, ТВ ).
В 1996 году в США был снят одноименный ремейк с Шэрон Стоун и Изабель Аджани в главных ролях (), который получил нелестные отзывы критиков и провалился в прокате. Как бы вняв критике Андре Базена, создатели ремейка развернули заложенный Клузо намек в полноценное продолжение: под конец фильма главная героиня приходит в себя и «добивает» своего мучителя. Финальная сцена у бассейна полна насилия и крови.

Психопатологический триллер. Относительно творчества выдающегося французского режиссера Анри-Жоржа Клузо, который нередко обращался к криминальной тематике и анализировал поведение людей подчас в экстремальной ситуации на грани между жизнью и смертью, можно сказать, что его фильмы внешне страшны в еще меньшей степени, нежели эксперименты Альфреда Хичкока на тему виновности и невиновности отдельного индивида. Но именно «Дьявольские души», психопатологический триллер о замышленном и осуществленном убийстве (хотя жертвой оказывается в итоге совсем не тот человек, которого, как мы думали, собирались убить), представляется наиболее пугающим по атмосфере, а пара кадров вполне могут вызвать внезапный ужас. Однако ленты Клузо столь же способны потрясти психику из-за проникновения ... в глубины человеческих пороков, благодаря раскрытию подсознательных механизмов функционирования зла в этом мире и диктата в нем некоего слепого рока, уводящего людей в сторону от добра и истины (потом режиссер снимет картину как раз под названием «Истина» и продемонстрирует всю относительность и обтекаемость данного понятия). Анри-Жорж Клузо словно вторгается в молекулярные пределы Ада, который существует отнюдь не вовне, а где-то внутри - в каждом человеке и в действительности в целом. Он как бы вычленяет вирус зла, готовый поразить все вокруг, а вырвавшись на свободу, породить неистребимую чуму, предсказанную еще Альбером Камю. Не случайно, что при попытке сделать ремейк фильма «Дьявольские души» получилось куда проще, более плоско, а порой - вообще нелогично и даже анекдотично, так что вариант перевода «Дьяволицы» оказался в этом случае как нельзя кстати. Оценка: 9/10. (Сергей Кудрявцев)

Анри-Жорж Клузо заключил контракт о приобретении прав на экранизацию книги «Та, которой не стало» (1952) всего за несколько часов до того, как тоже самое намеревался сделать Альфред Хичкок. Тогда Пьер Буало и Тома Нарсежак специально для англо-американского режиссера написали еще один, композиционно и тематически созвучный роман - «Из мира мертвых», послуживший основой для «Головокружения» (1958). Впрочем, нет особой надобности сравнивать (точнее, противопоставлять) два подлинных шедевра, не просто произведших революцию в рамках таких жанров, как детектив и триллер1, но и в значительной степени - заставивших расширить представления о выразительных средствах кинематографа. Дело не только в новаторском драматургическом построении произведений, в первую ... очередь - в шокирующе гениальных развязках. Во время первого просмотра «Дьяволиц» с замиранием сердца следишь за претворением в жизнь плана, составленного и, несмотря на естественное, по-человечески понятное отвращение, исполняемого двумя хрупкими женщинами. Причем с момента исчезновения тела Мишеля - начинаешь невольно верить не то в присутствие недружественных потусторонних сил, не то в безумие, в пучину которого неотвратимо погружаются героини. И вполне рациональное объяснение случившегося (потрясающая деталь - месье Деласаль небрежным движением вынимает из глаз линзы, буквально до смерти напугавшие благоверную) вовсе не приводит к эмоциональному облегчению, даже не рассеивает окончательно и бесповоротно подозрения в инфернальной подоплеке показанных событий. Если же приступить к сеансу повторно, в том числе - спустя продолжительное время, благо что такую развязку не забудешь при всем желании, поведение действующих лиц вызывает, вопреки уверению французского киноведа Пьера Лепроона2, чуть ли не больший интерес. Возникает уникальный эффект двойственности происходящего на экране, когда каждая фраза и любой, якобы непроизвольный, обыденный жест несет преступный, подлинно дьявольский подтекст. Наконец, заключительные кадры с уверениями склонного к обману (фантазированию?) ученика, которому, разумеется, можно не верить, рискуя повторить ошибки недальновидных воспитателей школы-интерната, прозрачно намекают на вероятность ведения еще более тонкой и изощренной игры... Один из самых ярких и совершенных кинематографических примеров детективной рекурсии! Как ни парадоксально, «Дьяволицы», пользовавшиеся внушительным зрительским спросом, собрав аудиторию в 3,674 миллиона (четырнадцатая позиция в сезоне), и, хотя и стали предметом жаркой полемики в среде кинокритиков, получившие все же достаточное количество восторженных отзывов, откровенно продолжают линию, начатую в «Вороне» (1943), на тот момент пребывавшем под жестким цензурным запретом. И производят не менее тягостное впечатление, погружая в знакомый провинциальный мирок, скрывающий за фасадом серого, скучного, унылого существования бурлящую лаву низменных страстей и пороков, являясь тем самым тихим омутом, где, как всем ведомо, водится нечисть. Клузо вновь неколебимо беспощаден к соотечественникам, с настойчивостью убежденного мизантропа выискивая в человеческих натурах зловещие, мефистофелевские черты. Учебное заведение кажется еще более замкнутым и ограниченным, чем захолустный городок, пространством, где все на виду, касается ли это мелочных попыток Мишеля сэкономить на рационе детей или его внебрачной связи с Николь, не обходящейся без рукоприкладства. Но и там находится место для жгучих тайн - «скелетов в шкафу» или, точнее, призраков в окне, внезапно проявляющихся на ежегодной коллективной фотографии. А расположенный на территории неглубокий и захламленный бассейн, напоминающий болото, оказывается идеальным, чтобы скрыть утопленника. Не без потаенного сарказма доверив собственной супруге, по трагическому стечению обстоятельств скончавшейся спустя пять лет (от сердечного приступа!), роль Кристины, кажущейся ангелом, чье грехопадение свершается буквально на глазах, он настойчиво, раз за разом заставляет отказаться от иллюзий, будто есть личности, свободные от пагубных моральных изъянов. Финал, номинально разоблачающий и исключающий любые сверхъестественные феномены «в данном конкретном случае» (как пошутили авторы нашей экранизации рассказов про Шерлока Холмса), на поверку служит неоспоримым доводом в пользу того, что мистика - существует. Просто она берет исток в безднах людских душ, не случайно оглашаемых сущими потемками. «Картина всегда бывает довольно пристойна, когда она трагична и когда отражает ужас того, что на ней изображено» - слова Барбе Д'Оревиля, предпосланные в качестве эпиграфа, думается, лишь во вторую очередь несут умозрительный, метафизический смысл. Куда важнее, что кинематографист, еще в семилетнем (!) возрасте написавший свою первую пьесу - о тщательно продуманном убийстве жены мужем, не раскаявшимся, даже взойдя на эшафот, сознательно лишает поведанную историю налета сенсационности и исключительности. Опровергает напрашивающуюся мораль в том духе, что всему виной проделки врага рода человеческого, взлелеявшего любезные себе «дьявольские души» (между прочим, такой вариант перевода название точнее, поскольку не приписывает вину лишь героиням). За занимательностью действа и оговоркой, что подобные вещи могли произойти, в принципе, где угодно, Клузо скрывает и вполне конкретную, адресную критику социальных устоев - и в данном отношении знаменательно, что его работы были подняты на щит будущими идеологами и творцами «новой волны», оказав влияние на детективные опыты Франсуа Трюффо и Клода Шаброля. Объективно совершающий благое дело отставной полицейский, ныне частный сыщик, кажется неделикатным пронырой, благовоспитанные квартиросъемщики Николь при ближайшем рассмотрении оборачиваются воинствующими мещанами, а в воспитатели, как на подбор, попали жалкие и ничтожные типы. Даже ученики, в пику Жану Виго, не способны творчески преобразить изнутри школу3, справедливо воспринимающуюся моделью всего общества. Великая обобщающая сила искусства мастера позволяет прийти к заключению о повсеместном присутствии в социуме дьявола, прибегнувшего к величайшей хитрости, сумев убедить всех в том, что не существует. Авторская оценка 10/10. 1 - Правда, со временем обратили внимание, что в картине Клузо наличествуют еще и несомненные признаки фильма ужасов, и отголоски нуара. 2 - См. главу «Анри-Жорж Клузо» (стр. 409-450) в его книге «Современные французские режиссеры», М.: Изд-во иностранной лит-ры, 1960. 3 - По иронии судьбы, в маленькой роли дебютировал одиннадцатилетний Джонни Холлидей, будущий рок-н-ролльный бунтарь. (Евгений Нефедов)

Фильм "Дьяволицы" - кажется, гораздо менее известен (несправедливо), чем "Психоз" Хичкока. А между тем Хичкок совершенно очевидно снял свой фильм под влиянием этой кинокартины Клузо. Об этом говорит и то, что Хичкок хотел купить права на этот роман, но Клузо его опередил; и то, что Хичкок в "Психозе" очень старался, чтобы зрители и съемочная группа не рассказывали никому сюжета фильма; и сама идея фильма, финал которого ставит все с ног на голову. Кроме того, согласно некоторым статьям, единственным своим соперником в вопросе обладания эфемерным титулом "Короля Саспенса" Хичкок считал именно Клузо. А это о чем-то да говорит. Финал "Дьяволиц" при ... этом обеспечивает гораздо более капитальный сдвиг сознания, нежели финал "Психоза". Здесь действительно важно не раскрывать финал фильма: все держится на тонкой грани: любая дополнительная информация о сюжете уже может быть спойлером. Это как разгадка коана, которую можно найти после того, как мастер отсек тебе палец или прищемил дверью ногу: для меня спойлером явилось высказывание Сладкой N. (когда я просмотрел полчаса фильма), в котором по существу сказано не было ничего. Так, однажды на математической олимпиаде я подглядел у своего главного конкурента Андрея Говорова начало решения задачи: "Предположим, что это неверно" (начало доказательства от противного). В голове я сам несколько десятков раз начинал так свои рассуждения, но, увидев эту фразу у Андрея, мгновенно задачу решил и олимпиаду выиграл (у него самого, надо сказать, решение было неправильным). Так и здесь. Так и здесь. Прочтите этот абзац после получаса просмотра, и вы поймете, что только что прочли спойлер. "Психоз" обладает тем же качеством (финал важно не раскрывать). Но при этом, во-первых, финал "Психоза" более очевиден, а, во-вторых, указанное качество - не единственное, но главное достоинство фильма. В "Дьяволицах" же оно - одно из нескольких равных. Эти равные качества - прекрасно показанная атмосфера - несколько атмосфер - частной школы; маленького городка и его обитателей (буквально несколько кадров); и - да - в какой-то (нужный) момент атмосфера страха (скорее, саспенса); кроме того, это ценное историческое свидетельство: помимо голой детективной схемы, в фильме представлено течение жизни как она есть, тут есть чувство исторического момента. Помимо всех этих дополнительных достоинств, фильм обладает каким-то трудно вербализуемым благородством. Может, это такая эпоха. Может, благородства фильму придает старина. Некоторые вещи, например, не принято было делать - не выполнять обещаний, скажем. Вот Хичкок: он при съемках "Психо" просит актеров поднять вверх правую руку и дать обещанье не раскрывать сюжета (правда, уже не доверяя съемочной бригаде, он не показывает им всего сценария до самого момента съемки); а вот Клузо - наивная в наше время просьба к зрителям в финальных титрах(см. интересные факты о фильме). Такое доверие к людям - не признак ли благородства, а. Сравните с современной кутерьмой по поводу очередного Гарри Поттера, который тоже берегли-скрывали, да вот нашелся ушлый человек, сфотографировавший все странички под столом; или вот еще можно вспомнить анекдотическую ситуацию с творением Виктора Пелевина. Такое время: людям не доверяют, и им приходится воровать тексты/фильмы. Что поделаешь, Калиюга. В фильме много мрачного юмора, от которого не смешно, а просто получаешь удовольствие. Последняя шутка - высшей пробы. Она снова, кажется, переставляет все с ног на голову, а потом понимаешь, что не переставляешь, но, привыкнув к переставлениям, это непереставление парадоксально становится снова переставлением, если вы понимаете, о чем я. Из метаинформации, т.е. информации о фильме, а не о его содержании, можно сказать еще, что этот фильм - второй, в котором снялся Мишель Серро. Интересно, что первый его фильм (не считая телепроекта 'Zamore') назывался "Вакханки", которые, в общем, если напьются, конечно, тоже сущие дьяволицы. Больше ничего сказать нельзя, чтобы не уподобляться Дьяволицам. Пожалуй, только вот что: хорошо, что Хичкок не успел купить этот роман. (А. Ботев (и Сладкая N), «Экранка»)

Приключения трупа-невидимки или нуар по-французски. Получивший в 1953 году «Золотую Пальмовую ветвь» Каннского кинофестиваля за фильм «Плата за страх», режиссер Анри-Жорж Клузо выпускает спустя два года не менее блистательную картину под весьма броским названием «Дьяволицы», снятую по роману «Та, которой не стало» Пьера Буало и Тома Нарсежака. Фильм изобилует различными приемами кинофелии: от слепого подражания Альфреду Хичкоку (которому, кстати, предлагали снять данный фильм), до осознанного заимствования стилистических изысков весьма распространенного тогда на Западе жанра нуар. Однако эти элементы вплетены в фильм настолько искусно, что не в коем случае не вызывают подозрения в его творческой несостоятельности, скорее, наоборот, подчеркивают восхищение Клузо ... своими американскими коллегами. Зритель получает в свое распоряжение неоднозначное кино, которое с удовольствием будет перебрасывать его от почти физического напряжения до гомерического хохота и далее, к леденящему кровь ужасу. Переходы эти сделаны настолько плавно, что вы даже не заметите их, погрузившись с головой в сюжет фильма. Мишеля Деласаля нельзя назвать хорошим человеком. Являясь директором частного учебного заведения, он вызывает неприязнь у своих учеников и коллег по работе из-за скверного характера, а его тирания по отношению к жене и нежелание пойти на развод, вынуждают несчастную женщину предпринять крайние меры, а именно раз и навсегда избавиться от супруга-деспота. Помочь ей вызывается подруга по имени Николь, бывшая любовница Мишеля, имеющая к нему личные счеты. Воспользовавшись удобным случаем, женщины убивают своего «общего возлюбленного» и обставляют все, таким образом, будто он погиб по своей вине. Однако им не дано было знать, что покойник не захочет быть покойником - исчезнувший труп Мишеля начинает вести себя как вполне живой человек, чье присутствие становится настолько осязаемым, что «дьяволицам» уже не до разработанного ими плана: одна пытается сбежать, другая сдаться полиции... Идея свести вместе Симону Синьоре и Веру Клузо замечательна. Диаметральная противоположность актрис, как в плане внешних данных, так и актерского исполнения, подчеркивает разницу их экранных героинь, совершающих на глазах зрителя хладнокровное преступление. Если первая предстает в образе расчетливой, бессердечной стервы, по сути, подтолкнувшей подругу убить мужа, то вторая вызывает сплошь сочувствие к своей больной и хрупкой натуре со слабым сердцем. Режиссер виртуозно играет со зрителем, превращая триллер о предумышленном убийстве в самый настоящий фильм ужасов, черно-белая гамма которого, лишь усиливает эффект неописуемого кошмара, в который сами того не осознавая попали главные героини. В одной из финальных сцен, «дьявольщина», происходящая на экране, начнет зашкаливать все мыслимые нормы - вы не за что не забудете эти тени на стене, скрип деревянных полов, постукивание печатной машинки... Финал картины может поразить, ввести в ступор, лишить дара речи, но в любом случае не оставит равнодушным. Смотреть его людям со слабым сердцем не рекомендуется - есть риск не увидеть финальные титры. Причем финальный твист, придуманный авторами картины, оставит лазейку в возможности по-разному трактовать смысл фильма. Помню, когда впервые посмотрел фильм (мне было тогда лет 12), он показался мне невероятно зловещим. Я много ночей подряд не мог уснуть, прокручивая в голове сюжет фильма, особенно его концовку. Сказать, что мне было не по себе - это значит, ничего не сказать. Пересмотрев картину спустя многие годы, я, ставший к тому времени прожженным, циничным киноманом, уже не нашел ее такой страшной. Удивительно, но, она начала казаться мне невероятно смешной. Ведь в фильме действительно очень много юмора, нужно просто разглядеть его. Об актерской игре Симоны Синьоре писать как-то неудобно: она во всех своих фильмах гениальна и абсолютно недосягаема для остальных - хочется выделить двух других актеров: это Вера Клузо, супруга режиссера, сыгравшая Кристину, и Шарль Ванель, исполнивший роль дотошного детектива. Оба снимались в предыдущем фильме режиссера «Плата за страх». В 1996 году Голливуд не удержался и снял одноименный ремейк с участием Шэрон Стоун и Изабель Аджани, который получился настолько жалким и никудышным, что одно лишь упоминание его в данной рецензии кажется кощунством по отношению к оригиналу. Однако, мне все-таки пришлось это сделать, дабы зритель, заинтересовавшийся шедевром Анри-Жоржа Клузо, не перепутал его с современной подделкой. (Бодхисатва)

Игра вслепую. "День догорел на сфере той земли, Где я искал путей и дней короче. Там сумерки лиловые легли. Меня там нет. Тропой подземной ночи Схожу, скользя, уступом скользких скал. Знакомый Ад глядит в пустые очи" - Александр Блок. Здравствуй, путник. Добро пожаловать. Пусть не обманывают тебя гордая вывеска, аккуратные аллеи, ухоженные клумбы и знававшее благополучные времена здание. Ты попал не в кузницу умов, а в скромный филиал Преисподней. Здесь не знает покоя жена, покорно принявшая «титул» маленькой развалины. Здесь звучит сталью голос униженной любовницы. Здесь самодовольно расхаживает муж, определивший себе роль Бога в закутке. Здесь возле тебя начинает движение ... туча, чернеющая от гнева, ненависти, обид и неутолимого садизма. Прямо перед твоими глазами разыграется пьеса из трех актов, между которыми не потребуется антракт. Спросишь, почему? Не сможешь оторваться, не сумеешь разобраться - как оно все возможно? Ведь Ад должен выглядеть как-то иначе, с котлами и чертями, а не с плитами и детьми в столовой, правда? Но ничему не удивляйся, путник. Придется играть вслепую, а как спектакль завершится - нужно будет непременно привести друга, только, Клузо тебя вдохнови, не раскрывай тайны. В первом акте, странник, тебя встретят две истерзанные, замученные, напряженно размышляющие, сомневающиеся и настаивающие женщины, что не сумели стать дамами сердца. Общего у директрисы Кристины и учительницы Николь только одно - сутулая, но оттого лишь более циничная фигура лощеного упыря в человеческом обличии. Для одной - муж, а для другой - любовник, мог бы сам преподавать углубленный курс лекций. По профессиональному доведению до умопомрачения, естественно. Напрашивающееся убийство в сговоре - и выход, и новый ужас, почище прежнего. Анри-Жорж Клузо собрал несвятую троицу в несвятом месте и не дает возможности поразмышлять над вариантами - только самый страшный из смертных грехов, только он - избавитель. Знаешь, путник, это ведь спустя время обстоятельства преступления, детали исполнения, мытарства с бездыханным телом станут в детективном жанре образцовыми, а когда-то «Дьяволиц» на полном серьезе обвиняли в чересчур вольном обращении с рассказом-первоисточником. Клузо всего лишь исходил из собственных представлений о том, чьи терзания вызовут наибольший интерес. И большой глупостью (и тогда, и теперь) было бы считать акт высвобождения женских душ главной ценностью картины. О, нет - ими являются Ее Величество интрига и Его Высочество страх. Выйдут на сцену они не сразу, а лишь во втором акте. Скажи, чужеземец, ведь тяжело видеть страдания красивой женщины с больным сердцем, ежеминутно укоряющей себя за преступление? Монохромная пленка нисколько не мешает смотреть, как лицо Кристины становится белее мела, а глаза застывают, точно у мраморной статуи. Сатанинская круговерть, полная жутких ребусов, исчезновений трупа, загадочных свидетельств и бесконечных ссор, засасывает в себя, лишь набирая скорость с каждым оборотом. Французский хитрец регулярно перемешивает жанры, оставляя неизменной лишь характерную безысходность нуара. Нет, ты только вдумайся, странник: если уж убийство не приносит удовлетворения, а только лишает создание остатков покоя, то разве может быть что-то хуже? Ответ, как ни странно, прост: может, и это - ожидание. Его-то, во всех выматывающих разновидностях, и эксплуатирует мсье Клузо. Ожидание новых преступлений, неминуемого разоблачения, необъяснимых происшествий, шокирующих открытий. Тут и здоровое сердце может запросить пощады, только обращаться совсем уже не к кому. Где-где, а даже в маленькой Преисподней все стены глухие, и кричать бесполезно. Стоек ты, путник - вот и до решающего акта добрался. Ждешь, что виновные получат по заслугам? Логично ждешь, естественно и оправданно, но фокус в том, что и воздавать некому. Густой мистический флер, так полюбившийся Клузо еще с экстравагантного «Ворона», в «Дьяволицах» торжествующе растекается по всему пространству. В этом странном месте даже трава клонится книзу, что уж говорить о старом сыщике, списанном с Мегрэ и поистрепавшемся так, словно у него за спиной не сорок лет службы, а на сотню больше. Но ты же помнишь, чужеземец, что глазам здесь доверять не стоит? Язык эмоций точнее, лишь он правдив, только он направит по мрачным застенкам. Неизбежно захочется развязки, и этот миг будет тянуться, интриговать и изводить, подкидывать версии и тут же опровергать их. С настоящим французским изыском эталонный триллер и чистопородный детектив развернут полотнище человеческого страха, и вот тут зрение пригодится, ибо каждый уголок, каждый кусочек захочется запомнить, впитать и насладиться. Так создается классика, так она живет и так насмехается над самодовольным временем. Анри-Жоржу Клузо посчастливилось неоднократно взбираться по кинопленочной лыжне на творческий пик, но самый «дьявольский» из них выделяется на любом фоне. Как великолепная пьеса разлетается на цитаты сразу после представления, так и легендарная картина не устает давать уроки страждущим знаний, острых ощущений, или хотя бы любителям ответов о природе детективного мастерства. Не сомневайся, странник, в небольшом Аду ты найдешь то, что увлеченно ищешь и чего отчаянно желаешь. (Nightmare163)

Сердечный приступ длиною в фильм. "- Лучше умереть, чтобы этого не видеть! - Умри, дорогая, умри. Только побыстрее..." Мишель Деласаль обладает мощнейшей отрицательной харизмой. Пронзительный взгляд, не терпящий возражений тон, несколько властных жестов - и вот уже приходится исполнять очередной его приказ. Страдают все без исключения, но особенно достается жене Деласаля Кристине и бывшей любовнице Николь. Работает вся эта троица в частной школе, поэтому большинство внутрисемейных разборок и унизительных сцен происходит прямо на глазах у детишек. Как же бороться с таким тираном? Выход один: в лучших традициях жанра «нуар» его нужно утопить, причем не где-нибудь, а в ванной, после чего ... сбросить тело в школьный бассейн, ведь тогда точно никто ни о чем не догадается. Этим и собираются заняться на досуге объединенные ненавистью к месье Деласалю Кристина и Николь. Кинолента «Дьяволицы» представляет собой отличный пример искусного жонглирования жанрами. Вначале можно наблюдать традиционную инсценировку идеального убийства, в котором, как обычно бывает в таких случаях, все видится полностью распланированным, а затем в одночасье рушится. После загадочного исчезновения трупа Деласаля амплитуда окружающего напряжения делает резкий скачок и начинает расти экспоненциально. Нареченные режиссером «дьяволицами» Кристина и Николь, впервые в жизни отважившись на убийство, боятся теперь не только полиции, но и соседей по дому, школьного привратника, и, конечно же, самого Деласаля, который пропал без вести то ли живой, то ли мертвый. Здесь же режиссер немедленно подключает детективную завязку, а заключительная часть будет превращена в самый настоящий хоррор. Если говорить о нуар-составляющей фильма, то общий пессимистический фон усугубляется тем, что у Кристины серьезные проблемы с сердцем, а переживаний на ее долю выпадает чрезмерно много, поэтому перманентный стресс больной девушки становится главной эмоцией ленты. Но основную роль в создании атмосферы все же играет город, где происходят события. Территория колледжа в контексте паранойи двух девушек напоминает теперь «Догвилль» Ларса фон Триера, где на первый взгляд все хорошо и спокойно, но стоит копнуть чуть глубже, и будет вскрыта инфернальная сущность тихого городка. Недаром это произведение Клузо часто трактуют так, будто дьяволицы с первых минут уже находятся в аду. Смущает лишь присутствие детей, однако по творчеству французского режиссера можно понять, что дети у него давно перестали быть символом невинности. Анри-Жоржа Клузо называют «французским Хичкоком», и наиболее логичным было бы сопоставить двух авторов в том, что они умеют едва ли не лучше всего - напугать своими фильмами. «Чтобы создать саспенс, дайте зрителю больше информации» - слова британского режиссера. Например, в том же «Психо» мы узнаем о сумасшедшей старухе задолго до того, как детектив заходит в ее дом, что вызывает сильнейший страх ожидания; можно сказать, что Хичкок предпочитает отводить своей аудитории позицию «над схваткой». Клузо напротив, минимизирует количество доступной информации, заставляя зрителя ассоциировать себя с наиболее слабым и малознающим героем (в «Дьяволицах» это Кристина). При этом оба прекрасно знают, что и в какой момент нужно показывать в кадре: медленно открывающаяся со скрипом дверь, звуки шагов на лестнице, таинственный человек, лицо которого камера избегает показывать - подобные детали вкупе с продуманной игрой света и тени делают финальные минуты «Дьяволиц» столь жуткими, но также и являют собой почти полное цитирование последней сцены с преступником из «Окна во двор». В то же время, такие ленты как «Психо» и «Головокружение» сняты Хичкоком явно не без влияния триллеров Анри-Жоржа Клузо, так что понять, кто кого больше копирует, в этой блистательной паре мастеров не представляется возможным. Последними эпизодами автор настолько бесцеремонно водит зрителя за нос, что это заслуживает отдельного описания. Пытаясь усидеть на двух стульях, Клузо обманывает, предлагая сначала предельно материалистическое решение исходной ситуации, а в самом конце оставляя сюжетную лазейку для любителей мистики и открытых финалов. Помогает осуществить эту авторскую задумку один из учеников колледжа, довольно неоднозначный персонаж, выступающий не то медиумом и проводником в мир иной, не то просто наглым фантазером. В итоге зритель оказывается брошен на произвол судьбы и сам вынужден решать, чем же является фильм «Дьяволицы»: пугающим рассказом об идеально спланированном убийстве или мистической историей с неопределенной концовкой. (cherocky)