ТАНЦУЮЩАЯ В ТЕМНОТЕ (2000)
DANCER IN THE DARK

"Танцующая в темноте" ("Танцующая во тьме").

1960-е годы, США. Иммигрантка из Чехословакии Сельма, которая очень любит мюзиклы, работает на заводе и живет с сыном в съемном трейлере. У Сельмы тяжелая болезнь, из-за которой она теряет зрение. Этот же недуг поражает и ее сына. Сельма скрывает свою болезнь и пытается работать вслепую, чтобы заработать деньги, необходимые для лечения сына....

Знаете ли Вы, что такое камера-обскура? Это пропасть, обрывающая мир солнечного света и теней и ввергающая в царство мрачной, черной пустоты. Отчаяние, страх, недоумение и... надежда, ведь надежда, как известно, всегда умирает последней. Или вовсе не умирает... И музыка, звучащая отовсюду...

Америка 60-х. Чешская эмигрантка Сельма Жескова (Бьорк) работает на заводе и одна растит сына Джина (Владица Костич). Она постепенно и необратимо теряет зрение и тщательно скрывает это от всех, даже от лучшей подруги Кэти (Катрин Денев). Ведь если хоть кто-нибудь узнает, то работы ей не видать, а значит и денег на операцию для сына, также слепнущего, не скопить. А именно за этим она и приехала в Штаты. Но это все внешние обстоятельства, а в душе Сельмы только музыка из старых мюзиклов. Музыка повсюду: в скрежете станков, стуке колес поезда, скрипе карандаша по бумаге. Ее непростую жизнь скрашивает мечта о том, ... чтобы сыграть роль в настоящем мюзикле, который собирается ставить театральный кружок при заводе. Но слепота прогрессирует настолько, что Сельма все же теряет и работу, и роль, о которой столько мечтала. В довершение всего, полицейский Билл Хьюстон (Дэвид Морс), у которого Сельма снимает трейлер (где живет вместе с сыном), испытывая финансовые затруднения и случайно узнав и о том, что она слепа, и том, где прячет деньги, решает на время их незаметно «одолжить»...

КАННСКИЙ КФ, 2000
Победитель: Золотая пальмовая ветвь (Ларс фон Триер), Лучшая женская роль (Бьорк).
ОСКАР, 2001
Номинация: Лучшая песня (Бьорк, Ларс фон Триер, Сьон / «I've Seen It All»).
ЕВРОПЕЙСКАЯ КИНОАКАДЕМИЯ, 2000
Победитель: Лучший фильм (Вибеке Винделов), Лучшая женская роль (Бьорк), Приз зрительских симпатий за лучшую женскую роль (Бьорк), Приз зрительских симпатий за лучшую работу режиссера (Ларс фон Триер).
ЗОЛОТОЙ ГЛОБУС, 2001
Номинации: Лучшая женская роль (драма) (Бьорк), Лучшая песня (Бьорк, Ларс фон Триер, Сьон / «I've Seen It All»).
СЕЗАР, 2001
Номинация: Лучший иностранный фильм (Ларс фон Триер).
ГОЙЯ, 2001
Победитель: Лучший европейский фильм (Ларс фон Триер; Дания, Швеция).
ЯПОНСКАЯ КИНОАКАДЕМИЯ, 2001
Победитель: Лучший иностранный фильм.
БОДИЛ, 2001
Победитель: Лучшая женская роль (Бьорк).
Номинация: Лучший фильм (Ларс фон Триер).
РОБЕРТ, 2000
Победитель: Лучшая женская роль (Бьорк), Лучший монтаж (Франсуа Гедижье, Молли Марлен Стенсгаард), Лучшая музыка (Бьорк, Марк Белл), Лучшая работа художника (Карл Юлиуссон), Лучший звук (Пер Стрейт).
Номинации: Лучший режиссер (Ларс фон Триер), Лучший фильм (Вибеке Винделов), Лучшая работа оператора (Робби Мюллер), Лучшая актриса второго плана (Шиван Фэллон), Лучший дизайн костюмов (Манон Расмуссен), Лучший грим (Санн Гравфорт, Мортен Якобсен).
НЕЗАВИСИМЫЙ ДУХ, 2001
Победитель: Лучший иностранный фильм (Ларс фон Триер; Дания).
КИНОПРЕМИЯ «ГОЛУБАЯ ЛЕНТА», 2001
Победитель: Лучший фильм на иностранном языке (Ларс фон Триер).
ПРЕМИЯ «ТУРИЯ», 2001
Победитель: Приз зрительских симпатий за лучшую женскую роль (Бьорк).
ПРЕМИЯ «ЭДДА», 2000
Победитель: Актриса года (Бьорк).
ПРЕМИЯ «БЭМБИ», 2001
Победитель: (Катрин Денев).
ТАЛЛИННСКИЙ КФ «ТЕМНЫЕ НОЧИ», 2000
Победитель: Приз зрительских симпатий (Ларс фон Триер).
НАЦИОНАЛЬНЫЙ СОВЕТ КИНОКРИТИКОВ США, 2000
Победитель: Премия за особые заслуги (Бьорк), Лучшая десятка фильмов.
ОБЩЕСТВО КИНОКРИТИКОВ НЬЮ-ЙОРКА, 2000
Номинация: Лучшая актриса (Бьорк).
ГИЛЬДИЯ КИНОВЕДОВ И КИНОКРИТИКОВ РОССИИ, 2000
Победитель: Лучшая иностранная актриса (Бьорк).
Номинация: Лучший иностранный фильм (Ларс фон Триер).
ВСЕГО 35 НАГРАД И 49 НОМИНАЦИЙ.

Третий фильм трилогии Ларса фон Триера (род. 1956 ) «Золотое сердце» («Рассекая волны», 1996 - «Идиоты», 1998 - «Танцующая в темноте»).
Изначально режиссер предложил Бьорк (род. 1965 ) написать музыку к фильму, но потом - и сыграть роль Сельмы. Совместная работа далась им с большим трудом: Ларс как режиссер представлял себе происходящее одним образом, Бьорк, которая буквально вжилась в роль, - другим. В какой-то момент съемки и вовсе находились под угрозой срыва.
Роль Кэти по первоначальному замыслу предназначалась для афроамериканской актрисы, но ради Катрин Денев (род. 1943 ), которая очень хотела поучаствовать в проекте, фон Триер переписал сценарий.
Стеллан Скарсгард (род. 1951 ) должен был играть Джеффа, но из-за занятости в «Абердине» (2000 ), он появился всего в двух сценах в качестве доктора Сельмы.
Рабочее название - «Taps».
Бюджет: $12,800,000.
Место съемок: Биллингсфорс , Кил , Тролльхеттан (Швеция); Копенгаген (Дания).
Транспортные средства, показанные в картине - .
Картину снимали камерами Sony DSR-1P, Sony DSR-PD100P, Sony DSR-PD150, Sony DXC-D30WSP.
Кадры фильма, фото со съемок: , , , , ; кадры с актерами/персонажами - .
Путь Сельмы к эшафоту, который составлял 107 шагов, первоначально был несколько длиннее. Изначально в саундтреке картины была композиция «141 шаг», и именно столько предстояло пройти Бьорк, но потом Ларс фон Триер счел этот фрагмент слишком длинным.
В 2000 году вышел альбом с саундтреком под названием «Selmasongs». Список композиций: 1. Overture; 2. Cvalda - Бьорк и Катрин Денев; 3. I've Seen It All - Бьорк и Том Йорк; 4. Scatterheart; 5. In The Musicals; 6. 107 Steps - Бьорк и Шиван Фэллон; 7. New World. Тексты песен - .
Информация об альбомах с саундтреком: , .
По замыслу Ларса фон Триера картина начинается с увертюры, которая звучит, когда в зале уже погасли огни, а занавес еще не поднят. Но американские дистрибьюторы выступили против этого, объясняя, что никаких занавесов в американских кинотеатрах нет, а неопытные киномеханики могут вообще не включить звук, если на экране нет изображения. В итоге в США увертюра звучит на фоне коллажа акварелей датского художника Пера Киркебю (1938-2018 ), - мужа Вибеки Винделов (род. 1950 ), - продюсера картины.
В начале фильма, - в сцене, когда рабочие покидают фабрику, около стоянки можно заменить мужчину и женщину с двумя детьми - это жена (Бенте Фреге) и сыновья-близнецы Ларса фон Триера.
Триер хотел появиться в камео, - он должен был играть сердитого мужчину, который отчитывает Сельму и Кэти в кинотеатре, но потом отдал эту роль другому актеру.
Имя судьи - Э. Д. Мэнтл. Это дань уважения Энтони Доду Мэнтлу (род. 1955 ), который был оператором в трех фильмах, относящихся к направлению в кинематографе «Догма 95» («Торжество», 1998 , «Последняя песнь Мифуне», 1999 и «Осленок Джулиен», 1999 ).
Цитаты: , и текст фильма: , .
В картине есть отсылки к лентам: «Семь невест для семи братьев» (1954 ); «Пижамная игра» (1957 ); «Совиный ручей» (1961 ); «Шербурские зонтики» (1964 ); «Звуки музыки» (1965 ); «Гроши с неба» (мини-сериал, 1978 ); «Эдвард руки-ножницы» (1990 ); «Страх и ненависть в Лас-Вегасе» (1998 ).
Премьера: 17 мая 2000 (Каннский кинофестиваль); начало проката: 1 сентября 2000 (Дания).
Слоганы: «You don't need eyes to see»; «In a world of shadows, she found the light of life».
Трейлеры: ; ; рус. - , .
Роли дублировали: Виктория Толстоганова (Бьорк - Сельма Жескова), Анна Каменкова (Катрин Денев - Кэти), Андрей Мартынов (Дэвид Морс - Билл Хьюстон), Алексей Мясников (Петер Стормаре - Джефф), Борис Шувалов (Жан-Марк Барр - Норман), Александр Клюквин, Александр Новиков, Андрей Казанцев.
Обзор изданий картины: , .
Выход «Танцующей в темноте» в прокат сопровождался многочисленными скандалами, а после того как стало известно, что документальный фильм о съемках «Танцующей в темноте» под названием «Сто глаз Ларса фон Триера» (2000 ) поступит в свободную продажу, Бьорк даже собиралась подать на Триера в суд. Она слишком вжилась в образ Сельмы и восприняла эту документальную ленту как вторжение в свою личную жизнь.
Известно высказывание Катрин Денев, что Бьорк еще десять лет не сможет спокойно обсуждать эту роль и эту картину.
Бьорк: "Женщина нужна Ларсу фон Триеру, чтобы использовать ее душу: он завидует женщинам и ненавидит их за это. Поэтому он должен разрушить их во время съемок, а потом скрыть все улики".
"Крайняя жестокость Триера по отношению к его соратникам и актерам также не подтверждается ничем. Даже самый вопиющий случай - скандал с Бьорк, чуть не приведший к срыву съемок «Танцующей в темноте» - позже был признан всеми его участниками глупым недоразумением, а певица просила у режиссера прощения за свою чрезмерную эмоциональность и эгоизм" - Антон Долин.
Ларс фон Триер: "'Антихрист' не был хоррором, а 'Танцующая в темноте', наверное, не была мюзиклом. Я целюсь в жанр, но никогда не пытаюсь попасть в яблочко. Но жанровое кино меня захватывает". "Фильмы, которые побеждают на фестивалях, - проходные, умеренные. 'Танцующая в темноте' - тоже".
Братья Коэны неоднократно называли «Танцующую в темноте» нудной слезовыжималкой, отмечая, что самый интересный эпизод фильма - это убийство героя Дэвида Морса (род. 1953 ).
О фильме на Allmovie - .
«Танцующая в темноте» в Датской - и Шведской базе данных фильмов - .
О картине в каталоге Американского института киноискусства - .
«Танцующая в темноте» на французских сайтах о кино: , , .
На Rotten Tomatoes у фильма рейтинг 69% на основе 121 рецензии ().
На Metacritic «Танцующая в темноте» получила 61 балл из 100 на основе рецензий 33 критиков ().
«Танцующая в темноте» входит в престижные списки: «Лучшие фильмы 21-го века» по версии сайта They Shoot Pictures; «1000 фильмов, которые нужно посмотреть, прежде чем умереть» по версии газеты Guardian (211-е место); «Лучшие фильмы» по версии сайта They Shoot Pictures; «Рекомендации ВГИКа»; Выбор Юрия Арабова.
Рецензии: , .
"Мой любимый фильм Ларса фон Триера, при просмотре реву постоянно. Невероятный саундтрек, самое сильное соединение красоты и боли в моей жизни. Смотреть только в оригинале" - Гоша Карцев (стилист, блогер и телеведущий).
Евгений Ткачев. «Принцип датский. 10 причин, по которым мы любим Ларса фон Триера» - .
Видео «Депрессия, порно и Тарковский: Как снимает Ларс фон Триер» - .

[...] Манипулятивный, неуютный и бесящий, но в то же время восхитительный и выбивающий дух фильм о теряющей зрение иммигрантке и окружающих ее безжалостных людях. «Танцующая в темноте» была отмечена «Золотой пальмовой ветвью» Каннского кинофестиваля и по праву считается идеальной точкой вхождения в богатую фильмографию фон Триера. [...] (Алихан Исрапилов, «Film.ру»)

В Америке середины 60-х слепнущая чешская эмигрантка Сельма работает на фабрике кухонного оборудования с единственной целью - скопить денег на операцию слепнущему сыну. Хотя по сюжету рыдают все, включая зрителей, экспериментальный, захватывающий и крайне манипулятивный мюзикл датского провокатора, завоевавший каннские «Золотую пальмовую ветвь» и приз за лучшую женскую роль Бьорк, - не о Сельме, а о глобальных противоречиях современной культуры. Один из самых интересных и значительных фильмов последних лет. («Афиша»)

13 самых ярких нарядов с красных дорожек за всю историю кинопремий. [...] Бьорк, «Оскар», 2001 год. Вероятно, одним из самых обсуждаемых нарядов за всю историю «Оскара» было и остается платье-лебедь исландской певицы Бьорк. Для тех, кто хоть сколько-то знаком с творчеством исполнительницы, такой выбор не стал сюрпризом, однако вся остальная общественность пребывала в благоговейном шоке. Свой и без того крайне экстравагантный образ Бьорк решила дополнить яйцом страуса, которое выронила во время дефиле прямо перед фотографами. [...] (Оля Смолина. Читать полностью - )

[...] Мир, показанный в «Рассекая волны», устроен еще по законам реализма: жестокость окружающих связана с их недостаточной информированностью о подоплеке поведения Бесс. К тому же чисто сексуальный садизм проявляют очень немногие - пожалуй, только капитан-насильник, сыгранный Удо Киром, полностью отвечает стереотипу садовского либертина. Зато Бесс - единственная невинная душа среди скептиков-прагматиков, вопреки всему верящая в Бога и его милость - действительно напоминает Жюстину [маркиза де Сада]. Она задает типаж, переходящий к Карен в «Идиотах» и к Сельме в «Танцующей в темноте»: жертва «золотого сердца», с каждым следующим фильмом все более искусственная и в конечном счете менее необходимая, есть обязательное условие ... ее существования, как для Жюстины роль вечной страдалицы, чья стойкая и бессмысленная приверженность добру влечет за собой новые испытания. [...] (Антон Долин)

[...] Ла-ла-мяу: 16 лучших мюзиклов всех времен. [...] «Танцующая в темноте». Заключительная часть провокационной триеровской «трилогии золотых сердец», с фигой в кармане рассказывающей о женщинах, чистых душой и сердцем, и их неуместности в этом мире. Слезоточивая история слепнущей чешской иммигрантки Сельмы (Бьорк), которая терпит всевозможные невзгоды от потери зрения до потери накоплений, снята Триером как форменное издевательство (хотя публика нулевых этого и не заметила). Прибедняющаяся по инерции (не так давно Триер подписал манифест «Догмы») блеклая цифровая картинка (использовались дешевые любительские видеокамеры, только появившиеся тогда в продаже) на самом деле технически очень сложна. Так, музыкальные сцены снимались одновременно со ста точек, ... и хореография тут скорее монтажная, чем сценическая. Сюжет давит на все чувствительные точки разом, не стесняясь: мертвый коп встает и поет арию, сама Сельма исполняет свой финальный номер с петлей на шее. [...] (Тимур Алиев, «КиноПоиск»)

Действие происходит в 60-е годы XX века. Сельма Жескова (Бьорк), иммигрантка из Чехословакии, обожающая голливудские мюзиклы, и ее сын Джин живут в трейлере, принадлежащем полицейскому Биллу (Морс) и его жене, красивой молодой женщине, которую он безумно любит. Сельма работает на небольшом заводике со своей лучшей подругой Кэти (Денев), ее любит хороший парень Джефф (Стормаре). Живет Сельма более чем скромно, а все заработанные деньги откладывает на операцию сыну, говоря окружающим, что отсылает их отцу в Чехословакию. Дело в том, что Сельма теряет зрение и уже практически ничего не видит. Заболевание это наследственное, но сына она надеется вылечить. Для того чтобы сделать ... ему операцию, она и уехала в Америку. Полицейский Билл больше всего боится, что жена бросит его, и поэтому позволяет ей покупать все, что она хочет, наврав, что получил наследство. На самом деле он влез в долги и заложил дом, думая, что без денег жена уйдет от него. Однажды, поняв, что Сельма ничего не видит, он сделал вид, что уходит, открыв и закрыв дверь. Увидел, куда Сельма прячет свои сбережения. До этого он просил ее одолжить ему денег на месяц, но та отказала, сказав, что деньги нужны на операцию Джину. Билл украл деньги и собирался положить их в банк, но Сельма, обнаружив пропажу, потребовала деньги назад. Тот вернуть сбережения отказался, завязалась борьба, и пистолет, которым Билл угрожал Сельме, выстрелил. Пуля попала в Билла. Он умолял, чтобы Сельма убила его, и она это сделала, а потом отнесла деньги в больницу и уплатила за операцию сына. Перед смертью Билла она обещала, что никому не скажет об истинной причине его смерти, и свое слово сдержала. Суд приговорил Сельму к смертной казни, она была повешена. Гений режиссера Ларса фон Триера создал уникальное произведение искусства кино - сюжет облачен в мюзикл. Роль Сельмы сыграла певица Бьорк, написавшая к фильму музыку и песни вместе с фон Триером. Ничего подобного в кино раньше не создавали. Настоящая трагедия, душераздирающая картина о безысходности и отчаянии, жертвенности и человечности, неизмеримой глубине человеческого горя и неумирающей надежде. (Иванов М.)

Кино, которое снял Ларс: гид по фильмографии Ларса фон Триера. [...] Золотые сердца: «Рассекая волны», «Танцующая в темноте». «Идиоты» - второй фильм в трилогии о золотом сердце, в которую входят еще «Рассекая волны» и «Танцующая в темноте». Название трилогии отсылает к известной детской сказке о девочке, которая готова беззаветно пожертвовать собой ради других. Триер напрасно имеет репутацию режиссера-мизогина - в трилогии «Золотое сердце» становится ясно, что женские образы удаются ему лучше мужских. В отличие от идеалистов из «Е-трилогии», героини «Золотого сердца» - не от мира сего: жертвы обстоятельств, они все носят в себе трагический надлом. Этот надлом - драматургический драйвер. ... Бесс («Рассекая волны») соглашается на позор и общественное порицание, чтобы сохранить жизнь любимому; Карен («Идиоты») посвящает себя друзьям в ущерб семье; а Сельма («Танцующая в темноте»), стремительно теряющая зрение, жертвует свободой ради сына. Все три фильма формально относятся к периоду «догматического» увлечения, но «Рассекая волны» и «Танцующая в темноте» прямо нарушают одно из принципов движения - не снимать жанровое кино. «Рассекая волны» - мелодрама, «Танцующая в темноте» - мюзикл (неспроста главную героиню играет певица Бьорк, она же писала и музыку к фильму). Но «жанровость» у Триера, разумеется, лукавая. Это вновь опыт европейского переложения больших американских жанров. Ручная камера, небрежный монтаж, «сырой» визуальный ряд снимают жанровый блеск и лишают образы их традиционного наполнения. Болезнь Сельмы вполне могла бы стать основой для жизнеутверждающего американского фильма о преодолении трудностей, а наивная Бесс словно вышла из классической голливудской мелодрамы. В триеровском «кинематографе шока» эти героини принадлежат будто не своему миру. В контексте «Догмы» трилогия о золотом сердце кажется очередной попыткой Триера подорвать иллюзионистскую природу кинематографа и лишить его эскапистского потенциала. «Танцующая в темноте», кстати, стала абсолютным триумфом режиссера, взяв главный приз Каннского фестиваля и приз за лучшую женскую роль. [...] (Василий Покровский. Читать полностью - )

[...] Догмы и жанры. Важная точка в борьбе с самим собой и расхристанным всемогуществом авторского кино - манифест Dogme-95, остроумно сформулированный Ларсом фон Триером и Томасом Винтербергом в Копенгагене накануне столетия кинематографа. Автор должен уйти, заявляет Триер и добавляет: «Я лучший режиссер в мире». Парадоксальным образом обет целомудрия, вроде бы лишающий присягнувших постановщиков эффективных драматургических инструментов и прямо запрещающий опыты в жанровом кино, приведет Триера к царице кинематографических жанров - мелодраме. А его догматические «Идиоты» (1998) станут центром условной «трилогии золотого сердца», повествующей о героинях, которые жертвуют собой, внося разлад в действующие на экране (да и в кинозале) этические нормы. ... «Рассекая волны» (1996) и «Танцующая в темноте» (2000) - чистое издевательство над жанровыми условностями и зрителем, который никак не может привыкнуть, что «happily ever after» по Триеру может наступить только в загробной жизни. Звенят небесные колокола, приветствующие кроткую Бесс на том свете (на суровой земле не до музыки), занавес закрывает только что удушенную служителями закона Сельму, и камера взмывает вверх, словно фиксируя отлетающую в небо душу. Жанровые лекала для Триера - те же правила и догматы. После «трилогии золотого сердца» режиссер прибегает к ним, чтобы преодолеть инерцию авторского контроля и развеять скуку приевшегося киносложения (правила бодрят, как бодрят любые препятствия). [...] «Танцующая в темноте». Первый фильм Триера об Америке, чистый вымысел, основанный на прочитанных книгах и просмотренных фильмах (культурная апроприация в духе немецкого сочинителя вестернов Карла Мая - сам он там не будет никогда, потому что боится перелетов). И, конечно, очередной поход в жанр, на сей раз мюзикл. С эмблематичными исполнителями: с одной стороны Бьорк (с ее именем связаны многочисленные скандалы на площадке, подогревавшие интерес к фильму), с другой - звезда «Шербурских зонтиков» Катрин Денев. Эмоциональные качели и ловушки «Танцующей в темноте» после «Рассекая волны» уже мало кого могут удивить. Если что и обескураживает по-настоящему, так то, что фильм сделан в таком народном стиле. Слепая иммигрантка, постановка «Звуков музыки» в рабочем клубе, виселица - все это шокирует своей безыскусностью. Сам Триер утверждал когда-то, что на фестивалях побеждает прежде всего кино умеренное - так вышло и с «Танцующей в темноте», которая взяла две каннские «ветви». [...] (Василий Степанов, «КиноПоиск»)

Ларс фон Триер - фигура в современном кинематографе заметная. Для Европы он является примерно тем же, чем Тарантино - для Америки. Постоянно изобретая новые правила и нормы и тут же их с легкостью хозяина нарушая, окруженный огромным количеством легенд, он уже превратился в персону чрезвычайно одиозную и неоднозначную. Зная все это, трудно объективно оценивать качество фильмов, снятых им. "Танцующая в темноте" - третья и завершающая картина (первыми двумя были "Рассекая волны" и "Идиоты") антитехницистского "догматического" цикла творчества режиссера. В ней основатель "Догмы 95" (кинематографического движения, призывающего к возврату кино к чисто наблюдательной функции смело, если не сказать "не задумываясь", отошел ... от ее правил, оставив при этом лишь стилевую составляющую. Отсюда великолепная и завораживающая операторская работа с "живой" камерой Робби Мюллера, отсюда документальное качество картинки, снятой на пленку 35 мм, отсюда потрясающая жизненность игры актеров (в первую очередь Бьорк, получившей за свой дебют приз лучшей актрисе на нынешнем Каннском МКФ) и поразительная документальность монтажа, как бы отдельными ярко запомнившимися моментами восстанавливающего цепь событий в воспоминаниях стороннего наблюдателя. Так все и остается - ярко и насыщенно. Как ни странно, но музыкальные вставки проигрывают основному сюжету. Резко контрастируя с общим стилем картины, хореографические номера смотрятся блекло и держатся лишь на музыке и голосе Бьорк. Пожалуй, только ради этого они вплетены в картину, наполняя ее романтической составляющей. Однако, сняв этот фильм, режиссер неприкрыто показал, что он вступил в игру со зрителем, которую последний однозначно проиграет, поддавшись на уловки кинематографиста в виде трагедийного сюжета и мелодраматического сценария. История о самозабвенно любящей своего сына и мюзиклы чешской эмигрантке из США 1964 года призвана выбить из глаз смотрящего не одну слезу. Пожалуй, весь смысл картины как раз и заключается в этой игре на чувствах, которые испытывает во время ее просмотра зритель. Для того, чтобы он их испытывал, сделано все. Ларс фон Триер здесь смело отказался от оригинальности сюжета, сделав его максимально трагическим и необратимым. Лента, без сомнения, не станет лучшей работой режиссера, претендуя лишь на переходную (а возможно и проходную) роль в его творчестве. Картина до предела проста, ожидаема и в филигранности стиля обыденно "триеровская". P.S. И все же в отечественном кинопрокате этого года "Танцующая в темноте" - безусловный фаворит, ибо ничего лучше в этом году на широких экранах мы не видели и не увидим. Оценка (по шестибальной шкале): 4,5. (Олег Корбен, «Kinomania»)

Этот фильм, как сразу отметили практически все, а не одни лишь поклонники творчества Ларса фон Триера, тематически связан с двумя предыдущими его произведениями1, также повествовавшими о хрупких и прекрасных женщинах, носивших сердца, исполненные любви, но и наделенных несгибаемой волей и силой духа. Вместе с тем многие, помнится, и не пытались скрыть разочарования из-за быстрого, якобы слишком быстрого отказа одного из организаторов движения «Догма 95» от торжественно провозглашенных тогда эстетических принципов. Мало того, что датскому режиссеру и сценаристу удалось найти внушительные средства2 и привлечь многих международных «звезд»! Он посмел обратиться к, несомненно, самому искусственному и кричаще нереалистичному жанру из всех, что ... только существуют в кинематографе. Первоначальный замысел, оказавшийся слишком сложным для реализации, был еще смелее - заставить исполнителей буквально в каждом эпизоде участвовать в музыкально-танцевальных номерах, отбивая чечетку. Но и в своем окончательном виде «Танцующая в темноте» очень вольно следует и букве, и духу знаменитого манифеста, всколыхнувшего кинообщественность всего мира. Использование отдельных «догматических» приемов странно контрастирует с самыми яркими сценами, когда (в нарушение всех провозглашенных правил!) в воображении Сельмы унылый и серый окружающий мир вдруг наполняется гармонией ласкающих слух звуков, колоритных, насыщенных красок и красивых ритмичных движений. Особенно впечатляет кульминация в зале суда, когда легендарный Джоэл Грей в обличии Олдрича Нового действительно демонстрирует высокое искусство чечетки. А ведь стоит лишь вдуматься в смысл избранного термина... Слово «догма» приобрело негативный оттенок еще в ренессанс, а с эпохи Просвещения - стало чуть ли не ругательным. Фон Триер раньше единомышленников понял (если не знал заранее!), что введенные ограничения являются залогом художественных свершений весьма непродолжительное время - и затем нуждаются в радикальном преодолении. Другой вопрос - ради чего. Вот здесь и пришлась ко двору Америка, с одной стороны концентрирующая в себе все те проблемы, о каких Ларс повествовал ранее, а с другой - в значительной степени являющаяся причиной этих проблем. Прекраснодушные, роскошные, излучающие оптимизм мюзиклы и прочие голливудские (теперь еще и телевизионные) грезы, конечно, могут помочь справиться с суровой действительностью, расцветить существование, выступить новой разновидностью марксова опиума для народа... Но порочный социально-политический механизм все равно функционирует безотказно. Автор безжалостно развенчивает иллюзию торжества справедливости, будто бы бдительно охраняемой западным государством, которую невольно поддерживали даже гениальные3 художники из-за океана. А Бьорк, невзирая на трения с постановщиком во время съемок, неподражаемо раскрывает трагедию живой души во враждебном мире, на деле доказывая истинность высказывания, цитируемого автором в финале: «Они говорят, что это последняя песня. Они не знают нас - как видишь, песня станет последней, только если мы сами позволим ей быть таковой». Авторская оценка: 7/10. 1 - Естественно, «Рассекая волны» (1996) и «Идиоты» (1998). 2 - Продюсеры из одиннадцати стран обеспечили производственный бюджет в размере $12,8 млн. 3 - Дэвид Уорк Гриффит (новелла «Мать и сын» в «Нетерпимости», 1916), Фрэнк Капра («Мистер Смит едет в Вашингтон», 1939), Сидни Люмет («12 рассерженных мужчин», 1957), Роберт Маллиган («Убить пересмешника», 1962) и т.д. (Евгений Нефедов)

Танцующая и поющая в темноте. Об этом фильме я слышала еще до того, как собралась его посмотреть. Как же, как же - Ларс фон Триер, проект «Догма», дрожащая «ручная камера». «Идиоты», отсмотренные с большого бодуна, впечатлили лишь своим сюжетом. Но на «Танцующую в темноте» нельзя было не сходить - там Бьорк, там слепота и смерть. И я пошла, не зная, чего ждать. И долго смеялась. Тогда, в 2000 году, слово «постмодернизм» еще не было модным. Про «эксперименты со зрителями» тоже никто не говорил. И вот возник Триер - во всем блеске, выбрав душераздирающий сюжет о слепой эмигрантке из Чехии и ... звезду Бьорк для затравки. Главная героиня, Сельма, предстает перед зрителями непривлекательной страдалицей: в очках с толстыми линзами, невесть зачем родившая сына и воображающая, что артист из мюзикла - ее отец. С трудом заработанные бумажки она откладывает на операцию сыну, потому что он может навсегда ослепнуть без своевременного вмешательства. И это ее тайна: окружающие уверены, что все свои сбережения она отсылает дедушке. Но про сюжет можно забыть. Он - вспомогательный инструмент для режиссера, пекущегося о психологической достоверности выдуманных им персонажей. Вот привлекательная и одинокая женщина Кэти, которую играет Катрин Денев, прекрасная в своей привязанности к немощной подруге. Вот немолодой и влюбленный Джефф. Вот Билл - славный полицейский, который позволяет своей жене успешно тратить его наследство; вот сын Сельмы, вечно остающийся на попечительстве чужих людей и мечтающий о нормальной маме. Сама Сельма бредит мюзиклами и даже участвует в любительской постановке, тщательно скрывая от окружающих свою слепоту. И правильно делает: ведь у слепого человека можно украсть сбережения, его можно уволить, обвинить в убийстве и отправить на казнь. А еще его можно использовать для того, чтобы вынуть душу из ничего не подозревающих зрителей, скомкать ее и небрежно вложить обратно. Вы заметили, что всем управляет твердая рука режиссера? Триер творит философско-социальную притчу, но как бы не всерьез. Он смешал десяток клишированных характеров и ситуаций и довел их до абсурдного и в то же время логического завершения. Он соединил страдания и смерть в танце, а в конце - задернул голубые шторки перед зрителями на простых стульях. Одно из несомненных достоинств фильма, его изюмина - танцевальные номера. Заводской цех, площадка вагона, тюрьма или зал суда - все вовлекается в мир танца, который видит только Сельма. «Когда становится совсем тяжело, я начинаю мечтать», - говорит она. Звуки сливаются сначала в ритм, а потом и в музыку, свет становится ярким, а люди счастливыми. Они танцуют, обнимаются, отбивают чечетку, похожие на автоматы в своих отрепетированных движениях. Странно, но именно этот фильм вернул интерес к почившему в бозе жанру мюзикла - «Мулен Руж» был позже. Хочу отметить работу оператора в танцевальных сценах. Необычные ракурсы, акценты на мельчайших деталях, множественные отражения в зеркалах, такие неамериканские лица крупным планом... Робби Мюллер нашел очень адекватное и эффектное обрамление для великолепной хореографии (Винсент Петерсон), которая особенно удивительна в индустриально-судебных декорациях. Этому фильму нет равных в бесчеловечном обращении с пожирателями попкорна: хотя повсюду предупредительно раскиданы намеки на всеироничность картины, зрители все равно попадают в ловушку. Во всем - в азиатском лице эмигрантки из Чехии, в аристократичной красоте заводской труженицы, в 34-х (!) ранениях, нанесенных полицейскому, в смертной казни, назначенной слепой женщине, в прямом намеке уйти перед финальной песней - проглядывает лукавство режиссера. Готовясь к просмотру «Догвиля», все уже знали, что для Триера зрители - всего лишь марионетки, и примерно понимали, чего от него ждать, но к «Танцующей» публика оказалась не готова. Что ж, сейчас самое время исправить это упущение. 9.0/10. (Елена Миронова, «SQD»)

Ларс фон Триер обещал, что больше не будет снимать фильмы в стиле "Догмы". Обманул. Несмотря на то что, в его последней картине "Танцующая в темноте" заняты профессиональные актеры, используются декорации, да и камера явно не бытовая, гнетущее присутствие "Догмы" ощущается в каждом кадре. Все то же дергающееся расфокусированное изображение. Тот же черновой звук. Тот же причудливый монтаж. Идею "Догмы" можно было как-то оправдать. Все-таки это огромная экономия средств. Но зачем снимать фильм с немалым бюджетом, подражая ее стилистике, непонятно. Зачем дорогую кинопленку переводить на увековечение дрожащей картинки с откровенно плавающим фокусом? Смотреть два часа на дергающееся изображение Бьорк испытание не ... из легких. Уже к середине фильма начинают сильно болеть, по меньшей мере, глаза. Понятно, что режиссер хотел таким образом продемонстрировать всю тяжесть мучений главной героини, на протяжении фильма утрачивающей зрение. Согласен - это трагедия. Но зритель то в чем провинился? И не многовато ли для одного фильма такого количества крупных планов. Да не просто крупных планов, а крупных планов Бьорк. Причем в очках. Не приносят долгожданного отдохновения для глаз и души и многочисленные танцевальные сцены. Несмотря на то, что они сняты приятно устойчивой камерой и в нормальном, насыщенном цвете, неистребимый дух "Догмы" все равно сохраняется. Только тут он перебирается в хореографию танцев и в тексты песен. В итоге получается зрелище, угнетающее своим истеричным абсурдом. Сюжет фильма тоже отличается оригинальностью. Поначалу даже возникает ощущение, что смотришь сиквел "Идиотов". Поэтому, когда ближе к финалу перед нами наконец-то начинает разворачиваться настоящая трагедия, для ее серьезного восприятия просто не остается сил. Необычен и кастинг фильма. Один выбор Бьорк на главную роль чего стоит. Причем, надо отдать должное певице, она с этой ролью прекрасно справилась (хотя кто с кем справился еще неизвестно). Очень непростой персонаж получился. На Бьорк вообще тяжело смотреть. А начнет петь, да еще чечетку отплясывать - совсем туго становится. Поэтому трагический финал фильма воспринимается с откровенным облегчением. Помимо Бьорк, в фильме задействовано немало известных актеров. Катрин Денев, Петер Стормаре, Дэвид Морс. Вот такая колоритная компания. Причем, если присутствие на экране Бьорк вполне соответствует духу фильма, то Катрин Денев смотрится в нем как-то нелепо, а от Стормаре все время ждешь какого-нибудь злодейства. Монтаж фильма заслуживает отдельного упоминания. Однажды, еще в эпоху расцвета пиратского видео, мне попалась копия фильма, украденная, очевидно, с монтажного стола. В фильме не было титров. Отсутствовала закадровая музыка. Была нарушена хронология сцен. Иными словами - совершенно непригодная для просмотра копия. По крайней мере, так мне тогда показалось. Теперь я в этом уже не уверен. У Триера кадры сменяют друг друга в совершенно непредсказуемом и ничем не оправданном порядке. При этом часто меняется цветовая насыщенность кадра и звуковой фон. И все это демонстрируется в лучших кинотеатрах мира. Даже в боях без правил запрещается бить ниже пояса. Фон Триер в борьбе со зрителем (по-другому процесс просмотра фильма не назовешь) использует этот прием постоянно. Итальянские фильмы ужасов шокируют меньше, чем финальные кадры "Танцующей в темноте". И такое бесцеремонное обращение со зрителем нельзя оправдать никаким художественным замыслом. Тем не менее, "Танцующая в темноте" пользовалась огромным успехом как у простой публики, так и у критиков. Лично мне кажется, что удовольствие, получаемое от просмотра этого фильма, сродни с тем, что ощущают пресытившиеся гурманы, поедая чайными ложечками сырые обезьяньи мозги. Противно, зато хоть какое-то разнообразие. Откровенно говоря, я вообще не хотел досматривать этот фильм до конца. Но когда уже поднялся было с кресла, главная героиня произнесла фразу, буквально пригвоздившую меня обратно. "В детстве, - сказала она, - я всех обманывала. Я уходила из кинотеатра, до того, как начиналась заключительная песня. Тогда фильм для меня не заканчивался никогда". Я терпеливо дождался окончания финальных титров. (Максим Золотухин, «Kinomania»)

"- Ты ведь ничего не видишь, верно? - А на что смотреть-то?" - Из фильма «Танцующая в темноте». Принято считать, что Голливуд - прежде всего крайне успешная бизнес-модель и только потом - место, где создаются лучшие фильмы планеты. Напротив, первоочередной целью европейского кино всегда считалась необходимость нести высокое искусство в массы. Данное соображение допускает множество исключений и отступлений. Вот и картина «Танцующая в темноте» - мюзикл, заключительная часть трилогии Ларса фон Триера «Золотое сердце», повествующей о людях с чистыми душой и сердцем - в год своей премьеры не только привлекла к себе повышенное внимание поклонников датского постановщика, собрав при этом, ... правда, весьма неоднозначные отзывы в прессе, но и удачно выступила в прокате, троекратно перекрыв свой бюджет. События ленты разворачиваются в 1964 году в США, в штате Вашингтон. В центре внимания истории - иммигрантка из Чехословакии Сельма Жескова. Она работает на заводе и живет с сыном в небольшом трейлере, который арендует у хороших знакомых. Наследственная, быстро прогрессирующая болезнь грозит потерей зрения не только Сельме, но и ее сыну. Чтобы вылечить ребенка, она откладывает заработанные деньги, во многом отказывая самой себе. На главную роль утвердили популярную певицу Бьорк. Для нее «Танцующая в темноте» не была дебютом в кино (за десять лет до картины датчанина свет увидела постановка «Можжевеловое дерево» Нички Кин с двадцатипятилетней исландкой в одной из главных ролей), но роль скромной и обаятельной Сельмы на долгие годы стала визитной карточкой артистки. Хотя впечатления от работы с Ларсом фон Триером у нее остались не самые хорошие. Съемочный процесс не обошелся без эксцессов: Бьорк постоянно ссорилась с членами актерской команды и конфликтовала с фон Триером. В частности, исландке не понравился финал фильма, и она страстно желала, чтобы датчанин его переписал. Однако автор отстоял свою точку зрения, а певица в дальнейшем не раз называла его несносным человеком и обманщиком. Бьорк написала почти всю музыку для ленты. Над текстами для песен также работали часто сотрудничающий с Бьорк исландский поэт Сигуржон Сигурдссон более известный как Сьон, сам постановщик ленты и британский диджей и хаус-продюсер Марк Белл. Работая над «Танцующей», одиозный датчанин не изменил себе и вновь повел неспешное рассуждение о жестокости этого мира. Впрочем, на рубеже веков кинематографист не так часто обращался к метафизическим категориям добра и зла, бога и человека, больше концентрируя внимание на хрестоматийных истинах и простых сюжетах. Лента о поставленной перед тяжелым выбором женщине - это сентиментальный фон Триер, это фон Триер, который снимает нестандартный мюзикл. Для этого он использует интересные решения: привычные для Голливуда душещипательные партитуры соединены здесь со звуками различных бытовых предметов, а визуальное оформление музыкальных отступлений сильно отличается от общей стилистики фильма. В таких эпизодах датчанин использует статичные кадры и делает картинку более насыщенной. От этого мир грез и фантазий Сельмы кажется ярким, немного китчевым и красочным. Лента, одновременно, является и поэмой ординарности, великим праздником рутины жизни, и высказыванием о силе воображения; о любви к родному человеку, свободе и творчеству. Также это фильм о жертвенности и об ответственности, странный, немного застенчивый реверанс в сторону знаменитого дуэта Фреда Астера и Сид Чарисс, тривиальный рассказ о вторгающимся в жизнь обычных людей фатуме. Фильм стал одним из первых европейских проектов, полностью снятых на цифровую камеру. В постановке режиссер использовал привычные для себя стилистические приемы: он снимал на ручную камеру с перманентной расфокусировкой, совмещал ритм монтажа с сильными долями в музыке, на стадии пост-продакшена наполнял кадр излюбленной зернистостью. Но если в своих поздних работах мэтр исследует природу мрака, скрытого внутри человека, те потаенные желания, которые порой толкают нас на ужасные поступки, то в более ранних картинах европеец в большей степени живописует удушливый кошмар, являющийся непременным атрибутом мира, расстилающегося вокруг нас. Ларс фон Триер показывает, что люди по природе своей порочны, что все мы - жертвы сложившегося порядка вещей. Он будто бы еще видит надежду на спасение. И сконцентрирована она в человеке, внутри каждого из нас. Садизм и мазохизм проявляются в картине еще не так сильно, как в более поздних лентах постановщика (нередко между протагонистами автора и самим фон Триером ставится знак равенства, но кинематографист упорно отметает любые предположения на этот счет). Если «Танцующая в темноте» - рассказ о простых людях, попавших в непростые обстоятельства, то дальнейшее творчество фон Триера - пристрастные изыскания о непростых людях, утонувших в эфемерности жизни. Финальная треть постановки - это классический процедурал и тяжелая драматическая история с острыми переживаниями и максимально приближенная к обыденной реальности. Трагическая обреченность расправляет свои черные крылья в финале. Но даже здесь безнадежность противопоставляется хрупкой надежде. В этом - одна из значительных особенностей трилогии «Золотое сердце». Несмотря на не самый простой путь, который проделала лента к кинотеатрам, «Танцующая в темноте» не только понравилась зрителям, но и была удостоена Гран-При Каннского кинофестиваля. А многочисленные поклонники знаменитого меланхолика почти всегда называют фильм о слепнущей беженке из Чехословакии одной из лучших работ режиссера. И пусть это не самый сильный фильм нулевых, но точно один из лучших в реноме Ларса фон Триера, великого провокатора и настоящего художника. (Геннадий Гусев, «Кинотексты»)

Мелодрама с элементами мюзикла. Хотя Ларс фон Трир еще на фестивале в Канне призывал прессу не раскрывать секрета, что же случится с главной героиней «Танцующей в темноте», мало кто заранее сомневается в трагическом исходе этой истории чешки-иммигрантки в Америке. В конце концов, сюжеты греческих трагедий или шекспировских пьес известны всем и, тем не менее, это не опровергает возможность испытать ощущение катарсиса, внимая в очередной раз то, что происходит с Медеей, Антигоной или Гамлетом. Кстати, у самого фон Трира случилась в 1988 году весьма необычная экранизация (на основе сценария его великого соотечественника Карла Теодора Дрейера) «Медеи» Еврипида. Она развертывалась на фоне ... дикой и неукротимой скандинавской природы, насквозь пронизанная северными ветрами, но обжигающая роковыми страстями безмерно уязвленной Медеи, которая с холодной решимостью мстит своему мужу Язону, расправляясь с собственными детьми при помощи виселицы, стоящей одиноко на продуваемом холме. А в Сельме из «Танцующей в темноте» нет этого невозмутимого бесстрашия, у нее подкашиваются ноги по пути на казнь, а потом происходит истерика, что как раз и должно спровоцировать дополнительные потоки слез в зале. Но зрители и до этого просто были обязаны проникнуться сочувствием к молодой женщине, которая, по воле автора, трижды (а это уже перебор!) жертвует во имя своего сына и отказывается от собственной жизни. Вспомним, что и в первой трировской мелодраме «Рассекая волны» жена героя-инвалида реагирует с явно преувеличенной неадекватностью на его болезнь, превращаясь в местную проститутку, но, вне всякого сомнения, рассчитывает на искупление тяжких страданий, якобы являя собой пример современной «святой блудницы». Однако ни библейский пафос, ни упование на древнегреческую мифологию не спасают ленты «Рассекая волны» и «Танцующая в темноте» от несоразмерности поведения обеих героинь. Они никак не могут быть достойными жертвами Рока и одновременно воздаятельницами Высшего Суда среди людей, поскольку сами не существуют внеположно от обыденной жизни и все-таки принадлежат конкретному времени, а не Вечности. И пусть автор помещает их на отдаленный остров в Шотландии или в чуждую среду не своей страны, дополнительно (и опять же усиленно) подчеркивая своеобразную блаженность, чуть ли не олигофренность этих чудачек не от мира сего, отстраняя действие условными моментами (что очевиднее в «Танцующей в темноте»)... Он все равно не в состоянии добиться эффекта полного отчуждения, которого как-то легко достигал в ранней «трилогии Е» («Элемент преступления» - «Эпидемия» - «Европа») и уже не без усилий - в телесериале «Королевство». Последний же раз это редкое искусство отключения от сиюминутной реальности поразило в самой умной работе режиссера - «Идиоты». Там только одна-единственная женщина из добровольных участников игры в «идиотоманию», почти всю картину скромно проторчав в сторонке, смогла с абсолютным самоотречением изобразить сумасшествие перед собственными родными - и таким образом стать «идеальной девушкой с золотым сердцем», которой воистину ничего не надо. Ведь Ларс фон Трир, только снимая «Танцующую в темноте», признался, что три его последних произведения были вдохновлены старой сказкой, прочитанной еще в десятилетнем возрасте и рассказывающей о девушке, которая все раздала другим людям и решила, что это даже к лучшему. Но и Бесс («Рассекая волны»), и Сельма («Танцующая в темноте»), в отличие от Карин («Идиоты»), уже потерявшей сына и вообще ничего не ждущей от жизни, так или иначе связаны с действительностью, в том числе супружескими или родственными узами, а значит, неизбежно имеют неосуществленные желания, хотя и направленные не лично на себя. Спасение своего мужа или сына ценой принесения себя в жертву - это тоже определенного рода корысть, если не личная, то семейная выгода. И проявление некоторой зависимости от стремления продлить жизнь близкого человека, оставить после себя потомство (любопытно, что Сельма на вопрос о том, почему же она родила ребенка, зная, что он все равно будет страдать наследственной болезнью потери зрения, ответила: «Я хотела подержать его на руках»). А вот Карин из «Идиотов» трагически свободна ото всего - и уже поэтому оказывается способной добровольно забыть о собственном разуме. Это поступок, равняющий ее с трировской же Медеей, готовой отказаться не столько от своих детей и личного счастья, сколько от нарушенного равновесия всего прежнего мира, словно вырванного из корней и унесенного ветром на четыре стороны света. Можно вспомнить по контрасту некую девушку-медиума из «Эпидемии», снятой непосредственно перед «Медеей». Загипнотизированная своим лощеным спутником, она не только прозревает кошмары внутри сочиненного фильма в фильме, но и вызывает на себя в реальном мире эту смертоносную чуму, словно демонстрируя опасность бездумного заигрывания с Роком (что позднее найдет развитие и в «Королевстве»). Сам Ларс фон Трир отнюдь не внял даже этим, с черным юмором преподанным, угрозам и, прежде всего, искушает героинь своих мелодрам («Рассекая волны» и «Танцующая в темноте») неотвратимой смертью, за которую им будто бы воздастся - по крайней мере, зрительскими слезами. Правда, на последней из названных лент трудно отделаться от ощущения, что автор, который теперь чуть ли не кичится своей личной клаустрофобией, давно (со времен «Европы») избавился от боязни замкнутого, элитарного искусства, рассчитанного на узкий круг ценителей прекрасного. И он все чаще склонен откровенно манипулировать с ожиданиями публики, превращаясь в шарлатана, вводящего в транс тех, кто заранее готов поддаться этому влиянию. А индивидуальное зрительское волнение перед встречей с «Танцующей в темноте», подкрепленное искусным саспенсом оригинального отсутствия экранного действа в музыкальном прологе, оказывается в результате намного сильнее, чем все перипетии изначально слезовыжимающего сюжета. И даже смерть через повешение не потрясает так, как это было незабываемо сделано в «Коротком фильме об убийстве» Кшиштофа Кесьлевского. Вот и Бьорк в своих клипах представляется куда более трагичной фигурой, голос которой вот-вот может сорваться от отчаяния, нежели в трировской картине, где она, как ни сопротивлялась, осталась всего лишь слепой марионеткой в руках опытного кукловода. Оценка: 6,5 из 10. (Сергей Кудрявцев)

Без катарсиса. Ажиотаж вокруг «Танцующей во тьме» фон Триера долго и целенаправленно нагнетался. Сюжет фильма держался в секрете, и даже после каннской премьеры режиссер письменно умолял журналистов не разглашать в своих статьях главный сюжетный ход. И, разумеется, финал. Тем не менее можно, не навредив картине, сказать как минимум следующее. Действие ее происходит в окрестностях Вашингтона в 60-е годы, герои - рабочие завода металлических изделий, а главная из них, Сельма, родом из Чехословакии. У матери-одиночки и ее очкарика-сына наследственная болезнь глаз. Сельма слепнет, зато у нее невероятный музыкальный слух и она представляет себя героиней голливудского мюзикла. Ни один любимый фильм (и ... прежде всего «Звуки музыки») героиня фон Триера так и не может досмотреть до конца, поскольку ее душа начинает петь и вместе с телом воспаряет над реальностью. Когда сосед-полицейский крадет у Сельмы деньги, скопленные на операцию сыну, она вынуждена пожертвовать ради него своей жизнью: ей приходится взять на душу тяжкий грех и совершить убийство. Эта история малоправдоподобна по деталям и в то же время с потрясающей простотой и конкретностью выражает дух Америки, в которой фон Триер видит пуританскую тупость и систему ложного правосудия. Но прежде всего - это плевок в сторону Голливуда, которому по внешней видимости фон Триер делает реверанс. Ведь, как замечает адвокат на суде, Сельма - эмигрантка из Восточной Европы - «предпочла Голливуд Владивостоку». И тем не менее фон Триер производит радикальную деконструкцию замшелого в своем жанровом консерватизме голливудского мюзикла. Поэтому он снимает песенно-танцевальные сцены на заводе в позднесоциалистической эстетике (памятной по чешскому мюзиклу «Старики на уборке хмеля»). Поэтому он приглашает на главную роль Бьорк - исландскую антизвезду, которая не играет, а на одном дыхании проживает роль Сельмы. А на помощь ей призывает Катрин Денев - посланницу европейского мюзикла, в 60-е годы солировавшую в «Шербурских зонтиках» и «Девушках из Рошфора». Получается удивительный эффект, многократно умноженный холодным хайтековским драйвом. Это радикальная трагедия без катарсиса. Это история современной святой убийцы - история, не рассказанная, а спетая и станцованная. Даже после убийства героиня смывает с лица павшего полицейского кровь и начинает самозабвенно петь и танцевать. (В этот момент мой коллега, аккредитованный на Каннском фестивале и сидевший рядом в кинозале, прошептал: «Из-за этого ему не дадут «Пальмовую ветвь». Он ошибся.) Фильм выпивает из зрителя энергию и у многих, начиная с влиятельной газеты «Вэрайети», вызывает страшное раздражение издевательством над хорошим кинематографическим тоном. Он возмущает поклонников рутинного мюзикла тем, как предательски лихо фон Триер расправляется с жанром. Он смущает сторонников ползучего реализма тем, что режиссер оценивает человеческую жизнь в ничтожную сумму две тысячи долларов, не хватившую на оплату услуг адвоката («Ах, а я не поняла, что дело происходит сорок лет назад, тогда это, конечно, были другие деньги», - воскликнула одна из самых дотошных голливудских журналисток). На каннскую пресс-конференцию фон Триер пришел без Бьорк, с которой изрядно намучился за время работы. Он добивался контракта с ней целых два года, хотя песен ее не знал и, как сам утверждает, слушал из «современных ансамблей» только «АББА». Известная своими эскападами певица исчезала в разгар съемок и через несколько дней обнаруживалась где-то за тысячи километров, на другом конце света. Когда ей говорили, что придется платить миллионные неустойки, отвечала: плевать. Фон Триер, известный не меньшими чудачествами, столкнулся с еще более экстравагантной натурой, рядом с которой сам стал смотреться едва ли не правильным буржуа. В этом плодотворном столкновении двух экстремальных индивидуальностей - источник невероятной художественной энергии фильма. Который завершает - и выводит на новый эмоциональный градус - трилогию Ларса фон Триера «Золотое сердце», начатую картиной «Рассекая волны» и продолженную «Идиотами». В каждой выведен образ современной «святой грешницы». Если «Танцующая во тьме» - фильм о правосудии и убийстве, то «Рассекая волны» - притча о религии и сексе. Ее героиня отдается каждому встречному, включая отпетых подонков и садистов. Но ее цель благая. Только войдя в образ падшей женщины, она может поддерживать жизнь в теле своего мужа-инвалида. Это не цель, оправдывающая средства, не борьба хорошего с лучшим, а поединок плохого с худшим. Один из смыслов фильма состоит в том, что любовь без секса - такая же пошлость, как секс без любви. «Рассекая волны» сразу и бесповоротно был признан шедевром, а фон Триер - новым Дрейером. Сходство не отменяет коренного отличия: фон Триера вряд ли назовешь программно религиозным художником. Католик по вероисповеданию, он в начале своей «не слишком долгой религиозной карьеры» предпочитал философию, которая может быть сформулирована словами «зло существует». В «Рассекая волны» эту точку зрения представляют религиозные фундаменталисты из шотландской общины: за ними стоит традиция воинствующего христианства, крестовых походов и инквизиций. Бесс же олицетворяет простую, детскую, почти языческую веру в Бога - и фон Триер оказывается на ее стороне. Теперь для режиссера важно, что «добро существует», а «детская» вера Бесс трактуется как более зрелая. С помощью религии добра неразрешимые проблемы могут быть разрешены как по мановению волшебной палочки. Режиссер признается, что причиной такого внутреннего поворота стали для него не только возраст, жизненный опыт, но, прежде всего, его дети. «Имея детей, ты приговорен к добру. «И в то же время ради детей ты готов на все, даже на убийство», - говорит фон Триер. - «Любовь между детьми и их родителями в миллион раз сильнее любви взрослых». Возможно, поэтому и в «Идиотах», и в «Танцующей» речь идет уже не о сексе, а о жертвенной любви к детям. В этой любви тоже может быть довесок пошлости, но фон Триер пока закрывает на это глаза. «Рассекая волны» и «Танцующая во тьме» (между которыми разместилась недолгая, но громкая всемирная история «Догмы») - это высокие мелодрамы на грани кича, где, кажется, бесконтрольно отпущены вожжи эмоций. Но это только кажется. Рвущие душу страсти моментально показались бы неуместно чрезмерными, если бы не были уравновешены рафинированным самоироничным стилем, который, по словам режиссера, должен послужить «извинением слезам» и позволить даже самым отъявленным интеллектуалам переживать и плакать. Этот сложнейший современный стиль фон Триер синтезирует из нескольких компонентов. Во-первых, оператор Робби Мюллер (работавший с Вендерсом и Джармушем) имитирует технологию телерепортажа, однако переводит ее в регистр большого широкоэкранного кинематографа. Во-вторых, фон Триер, как и прежде, экспериментирует с цветом, но добивается совсем новых гиперреальных эффектов (не чураясь и компьютерных). Своей трилогией Ларс фон Триер сделал настоящий творческий рывок в завтрашний кинематограф. Он предложил свежую и оригинальную концепцию кинематографа, которая, быть может, впервые после Феллини соединяет духовную проблематику с кичевой эстетикой. В то время как традиционно католические режиссеры пребывают в кризисе, фон Триер подходит к стихии божественного с совершенно другого конца. Не религия служит у него материалом для кино, а само кино оказывается чем-то вроде религиозного ритуала, хотя и за вычетом одного из компонентов религии, а именно: религиозной морали. (Андрей Плахов, «Искусство кино»)

Бравая чечетка на костях мюзикла (к 10-летию каннской победы фильма "Танцующая в темноте"). Есть мнение, что мюзикл - работа для особо одаренных творцов, способных выражать идеи замысла одновременно средствами изобразительного и музыкального языка, и что освоить это ремесло автору, не посвященному в секреты жанра, будет далеко не простым делом. Этому утверждению вторит фильмография Боба Фосси, Элана Паркера, База Лурманна - режиссеров, искушенных в создании музыкально-драматического действа, с разных сторон бомбардировавших концепцию мюзикла и в разное время участвовавших в его эволюции. Тем не менее, главная уловка музыкального кинематографа кроется в прямо противоположном выводе: мюзикл представляет собой самый обтекаемый жанр, позволяющий за ... конкретными правилами игры и всегдашней музыкальной завесой скрыть разрывы драматургии и схематизм сюжетных решений. Ларс фон Трир - датский режиссер-тяжеловес - раз за разом умудряется вместить в своем кинематографе, приземленном и с виду прозаическом, но неизменно отмеченным безудержным рвением автора в метафизические дали, различные культурные срезы. Здесь отыщутся и ценные следы Дрейера с Бергманом, и кляксы мелких скандинавских извращенцев. Датчанин вряд ли станет утруждать себя работой над фильмом, если тот не обещает ядерного взрыва в зрительском партере, если лента не способна столкнуть лбами и рассорить сообщество ценителей, вызвать гул негодования или приступ ликования. Кажется, режиссер взялся за несвойственный для него жанр в музыкальной драме "Танцующая в темноте" только по одной причине - патологической склонности фон Трира к провокации, что вполне укладывается в понимание законов его планиды. Он не ставил целью снять антимюзикл - скорее, в попытке довести эмоциональный фон фильма до некоего зашкаливающего уровня режиссеру пришлось сделать упор на мелодию и пение, поскольку музыка, как известно, есть самая короткая дорога к отдохновению души. 1. Вальсирующий на Круазетт. Мало кто сейчас помнит, но десять лет назад "Танцующая в темноте" показала неплохой старт в российском прокате, ободрив редких тогда букеров-профи иллюзией, что российского зрителя можно привлечь в кинотеатры качественным мировым кино. Фильм стартовал 18-ю копиями в двух вариантах перевода - с дубляжом и субтитрами, что сегодня является нормой диверсифицированного подхода к продвижению коммерческого арт-кино в России. Раиса Фомина, руководитель "Интерсинема-Арт", тогда наперебой давала интервью, рекламируя доходы от первого прокатного уик-энда "Танцующей" и мимоходом обнаруживая порядок цифр, сравнимый едва ли не со стартом "Титаника". Кассовый потенциал картины был заложен многочисленными скандалами, сопровождавшими съемки фильма, приглашением на главную роль популярной инди-певицы Бьорк и триумфальной победой фильма на Каннском фестивале. При этом всякий проницательный зритель и знаток творчества фон Трира отметит, что "Танцующая в темноте" является вторичным, даже плоским и грубоватым по идее опытом режиссера. Успех ленты в каннском конкурсе можно объяснить чередой причин, первая из которых относится на счет селективного метода президента фестиваля Жиля Жакоба, который на протяжении десятилетий выращивал звезд подобно садовнику, старательно ухаживающему за ботаническим садом. Жакоб, наращивая фестивальный вес своих питомцев, не позволял тем перегореть раньше времени или вкусить преждевременной славы. Эмир Кустурица, Педро Альмодовар и Ларс фон Трир были последними ценными экспонатами "сада Жакоба". Датчанин начал восхождение на каннскую вершину в 1984 году, когда "Элемент преступления" получил Большой приз Технической комиссии, что является своего рода лучшей путевкой начинающему режиссеру, ведь эта премия высвечивает наличие у дебютанта задатков уникальной технической оснащенности. "Европа" (1991) и "Рассекая волны" (1996) не были удостоены "Золотой пальмовой ветви", хотя по общему признанию эти ленты и по сей день остаются образцами европейского авторского кино 90-х. Само собой "пальму" должна была получить драма "Идиоты" (1996) - фильм остроумный и смелый, революционный и антиобщественный (в чем, кстати, проявляется его истинно социальное значение). Однако эталон новаторского проекта "Догма" оказался чрезмерно радикальным для каннского жюри. Подобное "позднее зажигание" уже случалось в истории фестиваля. Можно вспомнить, как обескуражил каннских устроителей шедевр Нагисы Осимы "Коррида любви" (1976): функционеры не решились включить в конкурс фильм, содержащий порно-эпизоды. А через два года Канн признал свою "ошибку", не только пригласив в конкурсную программу следующую ленту Осимы "Призраки любви", но и отметив призом мастерство режиссера. Однако "Призраки любви" уже во всех отношениях были традиционалистской картиной. "Идиотов" прокатили по известной схеме, но компенсировали "провал" на следующем заходе фон Трира, давая датчанину понять, что к концу века тот дорос до статуса "каннского классика". "Танцующая в темноте" уже не шокировала ни сюжетом, ни образностью - удивление вызывал решительный поворот режиссера к широкой публике. Опус о чудовищных превратностях судьбы чешской эмигрантки Сельмы, столкнувшейся в США образца начала 60-х с абсолютным злом - как нарочно апеллировал к невзыскательному вкусу. Когда фильм показали каннской публике, стало понятным, что он может рассчитывать либо на неистовую поддержку, либо на открытое неприятие. Ситуация осложнялась тем, что "Танцующая в темноте" оказалась в окружении бесспорных азиатских фаворитов, едва ли не в одиночку вытягивая репутацию европейского кино. Из этого расклада проступает еще одна предпосылка каннского признания фильма. 2000-й год был ознаменован триумфом азиатского нашествия. Гран-При жюри тогда получил китайский фильм "Дьяволы у порога". Лучшим режиссером оказался житель Тайваня Эдвард Янг ("Один и два"), а лучшим актером - выходец из Гонконга Тони Люн за роль в мелодраме Вон Карвая "Любовное настроение". "Золотую камеру" разделили иранцы Хассан Йектапанах ("Джомех") и Бахман Гхобади ("Время пьяных лошадей"). Приз "ФИПРЕССИ" ушел японской "Эврике", реж. Синдзи Аояма. В условиях разлива восточной экзотики появление весомого претендента, не имеющего никакого отношения к Азии, балансирующего на грани старорежимного пессимизма скандинавского кино и отбивающего циничную чечетку на костях американского мюзикла, шло вразрез с обозначившимся вектором фестиваля. Большое жюри под руководством бывалого игрока Люка Бессона попало в затруднительное положение, так как азиатские конкуренты "Танцующей" обладали существенными достоинствами, а с течением времени перекочевали в самые престижные экспертные рейтинги десятилетия. Проект фон Трира расположил жюри если не ожиданием художественного прорыва, то безмерным вниманием прессы и бурей противоположных мнений. Начать с того, что антипатия между режиссером и исполнительницей главной роли преступила все границы и была представлена со страниц газет неприкрытой враждой. Гости фестиваля к моменту премьеры были разгорячены до предела - фильм слыл "гвоздем программы". Позже наблюдатели отмечали особые режимы прохода на показ "Танцующей" и привлечение Катрин Денев - исполнительницы второй женской роли - в качестве миротворца и пиарщика. Дива обращалась к прессе с просьбой не раздувать шум на пустом месте и не стравливать главных фигурантов. В премьерный вечер она вывела на сцену то ли излишне застенчивую, то ли чрезмерно упрямую, и прятавшуюся доселе, "лису" Бьорк. А в завершении каннского шоу собственноручно вручила "Золотую пальмовую ветвь" непокорному датчанину. 2. Казнить нельзя помиловать. Фон Трир, агрессивно вторгшись на территорию американского жанра, в некотором роде пошел по пути Тарантино, предложив переосмысление классической формы, граничащее с усмешкой над нею. "Танцующая в темноте" представляла собой мультикультурный гибрид из артхауса, отмеченного дефектным изображением в духе новомодной "Догмы", и замшелого голливудского мюзикла. Между Сциллой и Харибдой мирового кино датчанин "протанцевал", жонглируя сонмищем жанров, включавших судебно-процессуальную драму, мелодраму о людях с ограниченными возможностями, социальный фильм о кризисе демократии. Картина содержала семейную и криминальную темы, а также элементы музыкального кино всех типов - от фильма-ревю до рок-оперы. В подобном же духе датский режиссер выдерживал ритм фильма, который не отличался стройностью, но был поставлен под знак всевозрастающего напряжения. Лента фонтанировала эмоциями, растекавшимися огненной лавой по зрительному залу. Отклики обычных зрителей, малоподготовленных и легко попавшихся на удочку монструозного датчанина, пестрели признаниями о невозможности сдержать слезы. Из-за натуралистичности сцен, подвижного изображения и акцентированного давления на зрителя кинотеатры не рекомендовали посещать фильм беременным женщинам, зрителям с расшатанными нервами и проблемами вестибулярного аппарата (в частности, подобное объявление было вывешено в столичном кинотеатре "Киноцентр"). Фон Трир обожает нарушать правила - в немалой степени на авторской самоотверженности зиждется слава лихого манипулятора и кукловода. Как только иные умники готовы разрядиться прогнозами в отношении следующей картины мастера, так датчанин делает "ход конем" и предлагает нечто невообразимое. Так было, когда вдруг появилась "Догма". В период нарастающей творческой распущенности возникло движение, требующее от своих адептов стоического следования суровому канону. Заразив весь мир новыми правилами кинопроизводства, фон Трир первым же нарушает эти правила и в "Танцующей" уходит в сферу красочного постмодернистского зрелища, презрев все ранее принятые условности и ограничения. Объявив фильм "Танцующая в темноте" завершением триптиха "Золотое сердце", цикла работ о женских судьбах, фон Трир дает понять, что героем его следующего фильма может быть мужчина. Но в шедевральном "Догвилле" (2003) главным персонажем вновь предстает женщина, как и прежде оказавшаяся рабыней роковых обстоятельств. Пусть "Догвилль" был обозначен стартом новой "трилогии", фон Трир ничтоже сумняшеся заменил главную актрису в "Мандерлее" (2005), а затем и вовсе утратил к проекту всякий интерес, до сих пор не сняв "Вашингтон" - обещанное пять лет назад завершение злоключений беглянки Грейс в стране дяди Сэма. Можно предположить, что "Догвилль" и "Мандерлей" вкупе с историями "Золотого сердца" образуют пенталогию о женщине как медиуме небесных сил и обитательнице высоких материй, чей удел - проливать свет на темень скорбного мирского устройства. С другой стороны, "Танцующая в темноте" является первой лентой на американскую тему, и потому ее можно трактовать как начало своеобразного "американского цикла". Интерпретации триеровского кино изобилуют многовариантными, а то и взаимоисключающими подходами. Про хулигана фон Трира никогда нельзя сказать однозначно - просчитался он или экспериментировал, нарочно подставляясь: бытует мнение, что датчанин не мыслит творческого процесса без истязания и боли. В случае "Танцующей" кажется неслучайной подтасовка предсказуемых, приторных и избыточно жалостливых сюжетных поворотов. Фон Трир, матерый провокатор и тонкий знаток человеческой природы, отдавал себе отчет в топорности драматургических смычек и грубом использовании жанровых приемов. Страдающая Сельма в буквальном смысле слова была погружена в кромешный ужас. На голову несчастной были расчетливо обрушены тридцать три несчастья, чтобы отнять у нее заработанные деньги, право на счастливое материнство, лишить свободы, здоровья, жизни. И если уж автор сам был готов "подставиться", то тогда нечего пенять злобному критику на холодную встречу фильма. Вспоминается, как литературовед Лев Данилкин отвесил прелестную оплеуху датчанину всего лишь одной фразой, заимствованной у русского классика и необыкновенно удачно пришедшейся ко двору: "Вы и убили-с!". Не псевдодемократия игрушечного американского мирка задушила героиню, а демиург-автор приложился на роль первого садиста, с упрямством натуралиста втыкавшим иголки в золотое сердце. И без того "странная", словно не от мира сего, певичка Бьорк превратилась в "неодушевленный" объект авторских нападок. Концовка ленты осталась без катарсиса, который мог бы стать спасительным выходом для фильма, удовлетворив все категории публики, включая самую придирчивую. Однако в этом исходе видится не промах фон Трира, но намеренный жест манипулятора, направленный на маниакальное стремление к цели - подчеркнуть бездушный формализм общественного устройства посредством стилистической идентичности. Пустота фильма, в которой обвиняют фон Трира, не более чем пустота самого голливудского мюзикла как жанра. Сия "правда" оголена европейским интеллектуалом с циничной откровенностью и прямодушной наивностью. Мюзикл никогда еще не был так противен, за что одни зрители поблагодарят автора, а другие "приговорят" его к высшей мере наказания, без права на помилование. Но фокус в том, что и тот, и другой вердикты вполне удовлетворяют амбициям неисправимого датского кудесника. (Владислав Шувалов, «Синематека»)

И почему мир так жесток? Почему даже если очень хочешь, даже если готов пожертвовать всем во достижение какой-то благой цели у тебя ничего не получается? Почему если есть возможность сыграть на слабости другого человека, большинство людей пользуются этой возможность? Почему всегда необходимо делать выбор? Почему нельзя просто жить... Жить. Жить свободной жизнью. Танцевать, купаясь в солнечных лучах, любуясь голубым небом и зеленой травой. Жить, видя, как взрослеет и мужает твой сын... Но есть только музыка, только она вечна, только она помогает забыться, помогает убежать от страшной реальности, только она помогает хотя бы не на долго, хотя бы на несколько минут ... почувствовать себя счастливым, окунуться в настоящую жизнь... Жизнь которой никогда не будет... С первого взгляда может показаться, что нам показывают какую-то чудовищную историю, которая не может произойти в обычном мире, ведь мы верим, даже являясь зачастую отъявленными циниками, мы верим, что люди они же хорошие. Они помогут, они никогда не бросят в беде... И почему-то верится, что все плохое когда-то закончится, обязательно закончится, иначе зачем жить? Зачем тогда нужно все это? История, которую нам показывают, цепляет не своей жестокостью, она цепляет прежде всего своим реализмом. Это происходит кругом, повсюду... Нам наплевать на чужие жизни, наплевать на человеческую трагедию. Да мы можем говорить что угодно и даже создавать видимость доброго дела, но когда-нибудь, в самый ответственный момент мы отвернемся... Предадим или пройдем мимо... Просто потому что боимся, боимся испачкаться, боимся заразиться несчастьем другого человека. И даже если найдутся друзья... люди готовые помочь, они не поймут тебя, они только навредят, сделают хуже... Всегда интересно наблюдать за тем как реагируют на данный фильм. Причем не столько на фильм, сколько на его концовку... Мне посчастливилось несколько раз присутствовать... Молчание... Тишина... Человек просто сидит и не двигается, по экрану давно уже ползут титры, но фильм все еще не может отпустить, он проник на столько глубоко в душу, на столько помог сродниться с героиней, что в подобный конец просто отказываешься верить. Шок. Вот что испытываешь по окончанию просмотра, сильнейший шок. Шок сродни тому, что испытываешь при потере близкого и родного тебе человека... Многие не могут определится с тем понравилось или нет... много раз я даже слышал фразу наподобие «зачем такое снимать»... И дело не в том, что фильм плох, а в том, что он слишком реалистичен и зол. Люди любят жизнь, любят себя, не хотят видеть страдания и мучения остальных. Фильм Триера - это не сводка криминальных новостей, которую можно прослушать и забыть, он оголяет твои нервы дает почувствовать всю ту боль и отчаяние, которое испытывает человек, загнанный в угол. Хочется верить в хэппи-энд, но в жизни хэппи-энды большая редкость, почем же в кино должно быть по другому... (Dolphin)

'Все мы жертвы'. Песня оборвалась. Экран погас. Один из самых необычных голосов современности звучит в голове, перекрывая сотни вопросов, подавляя комок, подступающий к горлу. Вокруг наступила звенящая гнетущая тишина. А внутри тебя, внутри - воцарилась какофония звуков, эмоций. Ты закрываешь глаза, погружаясь во тьму. Ты знаешь, что не сможешь в ней танцевать. И вдруг кто-то нарушает все это и задает вопрос: «Зачем надо снимать подобные фильмы?». Занавес. О чем. История женщины, постепенно теряющей зрение. Она знает, что такая же судьбы ожидает ее сына и делает все возможное и невозможное, чтобы собрать деньги на операцию для мальчика. Она работает дни и ... ночи, трудится на заводе, берет работу на дом. Она уже почти не видит. А еще она танцует. Танцует так, как чувствует, танцует даже на работе. Танцует в душе. У нее есть подруга, желающая помочь. У нее есть псевдо-друг, желающий ее денег. Пока у нее есть вот такая вот жизнь. Но скоро у нее не будет и этого. Останется только ее способность танцевать. Хотя бы в душе. Идея. Жертва. «Все мы жертвы» («Ворон»). Кто-то из нас становится жертвой обстоятельств, другой наоборот готов пожертвовать всем, ради тех, кого любит. А третий - готов жертвовать другими. Ради себя. Этот фильм о самопожертвовании во имя любимых. Самая жертвенная любовь - это любовь матери к своему ребенку. Каждая мать хочет для своего дитя лучшей жизни. Можно долго спорить, правильное ли решение приняла героиня, но для себя я уже ответила на этот вопрос. Это кино о человеческом эгоизме и слабости. На что ты готов, чтобы сделать счастливым хотя бы на какое-то время того, кого любишь? Обокрасть почти слепую женщину? Совершить предательство сразу же после того, как тебе открыли душу? И наконец, это кино о несправедливости этого мира, об абсурдности ситуаций, законов, положений. Или просто - кино о жизни. Музыка. Никогда еще шум станков, гудение паровоза не были столь мелодичны и не пробуждали желания закрыть глаза и закружиться в безумном танце. Музыка - потрясающая, голос Бьорк как нельзя лучше подходит к изображаемым действиям, к этой истории. Это нечто потустороннее, завораживающее, поражающее своим драматизмом. Режиссер. Ларс фон Триер. Иногда мне кажется, что я его ненавижу. Или что он ненавидит женщин. Во всяком случае, он снова и снова мучает их в своих фильмах. В этом отношении Николь Кидман в «Догвилле» еще повезло. То, через что он заставил пройти Бьорк, а вместе с ней и зрителей - это страшно, больно. Спасибо ему. Актрисы. Странная Бьорк играет странную наполовину слепую мать-одиночку, танцующую между станков. Что может быть страннее? Причем играет так, что кажется, будто это и не игра вовсе. Это жизнь. А как известно, жизнь - это странная штука. Катрин Денев, исполняющая роль ее подруги все так же хороша собой. Немного странно видеть ее на заводе, с ее аристократической внешностью. Она придает фильму свой особый шарм и чисто европейское очарование. Итог. В моей личной коллекции эта кинокартина носит почетное звание «Самого тяжелого фильма» и «Самого необычного мюзикла» (прости меня Суини Тодд). Каким этот фильм станет для вас - судить не берусь. Советовать - тоже. Слишком резко оборвалась песня. Слишком быстро закончился танец. Занавес был поднят - но от этого не стало легче. Она до сих пор танцует там, в темноте... Вне оценок. Вне времени. (Macabre)

"And if you complain once more, you'll meet an army of me" (c) Bjork. Знаете, что объединило для меня «Танцующую в темноте» и нашумевший «Реквием по мечте»? Хотел бы я ответить, что два этих гениальных фильма заставили меня пережить катарсис и оставили неизгладимое впечатление до конца дней моих, но ответ, увы, прямо противоположный. Несмотря на очевидные достоинства этих фильмов, ни один из них не смог зацепить ни одну струну моей души и заставить проронить хотя бы одну скупую мужскую слезу. Можно решить, что я черствый, бесчувственный человек, но это не так. Так в чем же причина? А причина в том, ... друзья мои, что я терпеть не могу, когда меня держат за идиота, а именно этим занимаются фон Триер и Ароновски на протяжении своих знаменитых кинолент. Объясню подробнее, но для начала хотелось бы сконцентрироваться на положительных сторонах рецензируемого фильма, а их, слава богу, есть, и много. Во-первых, Ларс фон Триер был и остается одним из тех режиссеров, чья работа всегда заметна, узнаваема и не прячется за работами актеров, как это часто бывает. Идея разделения внешнего (Догма 95) и внутреннего (мюзикл) миров Сельмы и игры ни их контрастах уже сама по себе интересна, и исполнение ее удалось режиссеру на высочайшем уровне. Во-вторых, музыкальная составляющая прекрасна, и представляет собой типичное творчество Бьорк, но на заданную тему. Отдельного упоминания стоит прекрасная I've Seen It All. В-третьих, актерский состав блистателен. В принципе, персонажей фильма можно разделить на две большие группы: «Сельма» и «остальные». И если действия «остальных» не вызывают вопросов, то героиня Бьорк - единственный персонаж, который дает повод задуматься. Короля, как известно, делает свита. Катрин Денев, Петер Стормаре, Дэвид Морс и другие второстепенные персонажи - безупречно естественны в своих работах, чем компенсируют небольшой недостаток этой самой естественности в работе Бьорк. Ее игра воспринимается несколько отдельно от игры остальных актеров, но не по принципу «хуже/лучше», а скорее «так/по-другому». Тем не менее, не будучи профессиональной актрисой, Бьорк удалось прожить судьбу своей героини, и создать глубокий, противоречивый, запоминающийся образ. Другое дело, что Сельму хочется хорошенько отхлестать по щекам, чтобы она хотя бы ненадолго вылезла из своего невыразимо богатого внутреннего мира и проявила некоторое количество адекватности миру внешнему. К слову, это относится ко всем фон Триеровским героиням, которых мне удалось увидеть (а это Грейс и Бесс из «Догвилля» и «Рассекая волны» соответственно). Наверное, поэтому мы с режиссером вряд ли сойдемся во взглядах - я не считаю героинями тех, кого считает героинями он. И вот, наконец, я подошел к причинам, по которым эти черные строки, полные восхищения и уважения, все же на красном фоне, а не на зеленом. Я уже написал, что не люблю, когда меня держат за идиота. Фон Триер (как и Ароновски в вышеупомянутом «Реквиеме») с ювелирной точностью просчитывает, за какие ниточки надо потянуть, чтобы заставить зрителя реветь в три ручья, и еще долго потом оправляться от полученных переживаний, с восторгом рассказывая направо и налево о великом шедевре кинематографа. Однако, делает он это настолько навязчиво, что у меня лично срабатывает принцип реверсивной психологии: в какой-то момент вместо сопереживания героям я отсаживаюсь в сторону и начинаю следить за тем, как режиссер давит на эти кнопки, дергает за эти нитки и играет со зрителем в веселую игру «Разжалоби». Я не считаю, что фильм может стать хорошим только от того, что вызывает чувство жалости, мне неинтересно смотреть, как в свете софитов отрезают лапки беззащитному хомячку, я ненавижу, когда с экрана мне протягивают руку и начинают открыто требовать милостыню в виде слез и переживаний. Это игра ниже пояса, увы, а я в такие не играю. И стоит к этому добавить прихрамывающий сценарий: много незначительных провисов, а сцена суда - вообще, извините, ни в какие рамки. Итог: Я ставлю оценку, которая в моей градации соответствует «вполне приличному фильму», но ожидания мои этот вполне приличный фильм, увы, не оправдал. 7 из 10. (Must be dreaming)